Пашка вышел, а я, скрестив руки на груди, села на кровать.

Родители нам никогда не врали, считая, что даже дурные новости — это часть взросления. Мы рано узнали, что такое смерть. Когда мне было семь, умер от инфаркта наш дед, папин отец. Как сейчас помню, он поливал грядки, а мы скакали рядом и требовали, чтобы он и нас окатил из шланга. Он смеялся через седые усы, направляя струю то на одного, то на другого, а потом вдруг резко схватился за грудь и сел прямо на землю. Сказал, опустив руки, чтобы позвали бабушку. Сашка с Витькой бросились в дом, а мы с Пашкой остались у деда. Дед побледнел, сказал, что устал и, как-то странно тяжело и часто дыша, лег на дорожку и закрыл глаза. Пашка окликнул его, а дед молчал. Тогда я начала звать его, сначала тихо, а потом завизжала на все село.

Дед больше не очнулся. Он умер в скорой. Его не успели довезти до ближайшей больницы.

От этих воспоминаний мне стало страшно. Тихонько, на цыпочках, я вышла в прихожую и, дойдя до гостиной, прислушалась. Отец дышал ровно, иногда всхрапывая. Словно почувствовав, что на него смотрят, завозился и что-то пробормотал во сне. Я отступила назад, в прихожую и, обернувшись, увидела стоящую под вешалкой спортивную сумку. Могла бы посмотреть, что там, но не стала.

Если отец сочтет нужным — сам нам все расскажет.

И все же, думая о родителях, я долго не могла уснуть.

Понедельник, как и положено, начался с аврала, а у Марины кружилась голова, и она никак не могла собраться, из-за чего очень нервничала.

— У меня такое чувство, что я за один день совершенно отупела, — причитала коллега, растерянно глядя на монитор. — Ничего не понимаю! Ничего не успеваю! Когда уже Коля приедет! Сил моих больше нет!

Коля приехал к обеду. Отрывисто поздоровался с нами и засел за свой комп.

Прибежал Игорь Сергеевич, спросил, как дела, все ли успеваем. Мы с Мариной ответили утвердительно, Коля промолчал, и стоило только Сергеичу удалиться, как Николаю позвонили на мобильный. Звонил явно клиент.

— Да, я помню. Я работаю над этим. Да, так получилось. К концу недели… — Коля замолчал, на том конце повысили голос. Мы не слышали слов, но вопил клиент знатно.

Коля вздохнул и, закрыв глаза, заговорил, пытаясь игнорировать крики недовольного.

— Я уже объяснял вам и скажу ещё раз — я выполняю прямые поручения начальства. Я не имею возможности все время заниматься вашим вопросом и только сегодня вернулся из командировки. Нет же… Слушайте… Послушайте, вы сами не хотели с ними работать. А у меня не десять… Вы как со мной разговариваете?! Я вам хамил?!

Мы с Мариной переглянулись. Коля покраснел и, сняв очки, вытаращил глаза.

— Да! Вы хамите! Я укладываюсь в сроки! И не надо мне угрожать! Да… Да… Да пошли вы к черту!

Он резко отшвырнул мобильный и, фыркнув, вернул очки на нос. Мы с Мариной предпочли промолчать.

Через десять минут к нам вернулся Игорь Сергеевич.

— Коля, с Маркеловым по "Сфере" разговаривал ты?

— Я.

— Идем, — Сергеич придержал дверь и кивнул на коридор.

Коля злобно посмотрел на начальника, но с места не двинулся.

— Никуда я не пойду. Вы в курсе были, что с командировкой я ни фига не успеваю. Я вам сто раз говорил, что Маркелова не потяну.

— Коля, дело не в том, что ты что-то не успел. А в том, что клиент позвонил Шершневу и дал прослушать твою тираду, которую он записал. Шершнев не в восторге.

— А я не в восторге, что я — козел отпущения! Все проблемные клиенты на мне! Я что, психолог, чтобы их успокаивать?

— На меня не ори. Ты в отделе — ведущий специалист. Как ты хотел?

— А какого хрена меня отправили в Вяземский? Что, Аня бы там не справилась?

— С таким объемом — нет, — отрезал Игорь Сергеевич. — Коля, хватит истерить. Пошли.

Николай, наконец, поднялся. Насупился, ссутулил плечи и вышел, на нас и не глянув. Мы с Мариной снова обменялись взглядами.

— Уволится? — спросила я.

— Не знаю… Он и раньше, бывало, злился, что работы много, но клиентов посылать — последнее дело. Между собой мы их как угодно чистить можем, бывают такие особи, что думаешь — они люди вообще? Но чтобы послать…

Коля вернулся через десять минут.

— Все, — стал рыться на столе, собирая в свой рюкзак какую-то мелочовку. — К чертям собачим такую работу. Ты пашешь, как лошадь, а ты же везде и виноват.

— Коль, может не стоит горячку пороть? — тихо произнесла Марина.

— Может, и не стоит, — буркнул инженер. — Да выбора нет.

В кабинет зашел Шершнев. Хлопнув дверью, протянул Коле исписанный лист бумаги.

— Я тебе дам отпуск, — заговорил сухо и раздраженно. — Погуляешь, подумаешь, все взвесишь. Заявление оставь себе.

— Отпуск? — распетушился Коля, отпихивая от себя листок. — Первый раз за три года? Нет уж. Спасибо! Вон у вас сколько уникумов. Пусть пашут.

— Мы и пашем, — недовольно заметила Марина.

— Ага! Так запахалась, что к тебе клиенты идти не хотят! — Коля сорвался на крик. — Что, думаешь, Маркелов ко мне прицепился? А после того как раз, как твой проект на Покровской завернули!

Марина захлопала глазами.

— Так там же участок не одобрили…

— Николай, возьми себя в руки, — Шершнев повысил голос. — Если ты переработал…

— Переработал?! Если?! Хватит с меня, — Коля закинул рюкзак на плечо и, не сказав больше ни слова, ринулся прочь из кабинета.

Шершнев презрительно глянул ему вслед. Встряхнул лист, распрямляя, пробежался глазами и, пожав плечами, полез за мобильным.

— Алло, Ира, добрый день. Николая из реставрации увольте завтрашним числом. Сегодня полдня прогул по неуважительной. Выговор за нарушение этики. Что? — он удивленно вскинул брови. — А… Простите, забыл. Передайте тогда эту информацию Татьяне. Всего доброго.

— А как же мы теперь… вдвоем? — пролепетала Марина. Она так надеялась, что с возвращением Коли нам станет легче.

— Сергеич поможет, — ответил Шершнев, листая что-то на телефоне. — Но придется немного поднапрячься. Недолго, я думаю. И Маркелова со "Сферой" возьмешь ты.

Марина сглотнула, открыла было рот и, вдруг за мгновение побледнев, схватилась за живот, с ужасом уставившись на меня.

— Что?! — я резко вскочила на ноги. — Марина?! Плохо?!

Шершнев, приложив мобильный к уху, обернулся.

— В чем дело?

— Не знаю… Как-то так схватило… Сильно…

— Может, съела чего не то? — спросил босс.

— Не съела! — вскричала я, бросаясь к Марине. — Жень, беременная она!