природе не существует такого понятия, как друг Израиля». И этим сказано все…

Открылась дверь – в этом самолете она же и трап – и начали выходить посланцы Земли обетованной. Я не знал, прилетел ли тот, о ком я думал. Прилетел. Он вышел из самолета последним… полноватый, но в общем то мало изменившийся. И я громко крикнул:

– «Над арабской мирной хатой нагло реет жид пархатый!»

Израильтяне остановились, как в игре «Замри», размышляя, кто это такой наглый и как реагировать на такую наглую провокацию. Потом один нашелся

– «Вот и вышел гражданин, достающий из штанин».

Это из Иосифа Бродского. Если кто не знает.

Жили – были как в одном городе великой России, которая тогда и Россией не называлась, а носила странное, похожее на инвентарную бирку название РСФСР – несколько пацанов. Дрались, мирились, в секцию бокса ходили, учились как то, списывали. Потом стало можно, и один из них уехал с родителями в Землю Обетованную. Хотя до того момента он как-то и не задумывался, что он еврей. Все мы были просто пацанами. И различались, знаете как? Был такой вопрос: куда подходишь? Места сбора подростковых группировок. Кинотеатр «Октябрь». Мясокомбинат. Десятая школа – Червончик. Кафе «Север» – Северные. А больше различий не было.

Вот так и сделали – Европу на берегу Мертвого моря. Тот, кто бывал в Израиле в конце 80-ых, может с уверенностью сказать, что это была просто еще одна ближневосточная страна, причем не самая богатая, хотя и самая отчаянная. Сейчас там две штуки евро – зарплата так себе. Сотни тысяч советских евреев перестроили эту страну. Построили Европу в Средиземноморье.

Вопрос только – зачем? Наверное, надо…

– Чо, как ты?

– Женился.

– В который раз?

– В четвертый…

Я качаю головой.

– У вас что там, алиментов нету?

– Да есть…

– И что, платишь?

– Нет.

– Как так?

– А у нас все, что связано с МОССАДом, засекречено. В том числе и мое жалование. Не могут начислить.

– Круто.

– Еще бы. Ленка собралась в Высший суд справедливости подавать.

– И что?

– Проводим… опермероприятия. А ты что – пока с Викой?

– Ага.

– Зря ты так. Вы ж ненавидите друг друга. И ее мучаешь, и себя. Живешь-то один раз.

– Да знаю я.

Два человека в одной машине – я выгнал водителя, нахрен он нужен. Узкая, крымская дорога. Темнота, свет фар. И какая разница, кто еврей, кто не еврей. Разница в том, кто куда подходит, верно? А подходим мы сейчас в разные места…

– Чего прилетели-то?

– А сам не соображаешь? Ты тоже вроде… на ногах.

– Есть такое дело. Но это к вам отношения не имеет, отвечаю.

Саня тяжело вздохнул.

– Ты представляешь, что такое Израиль? Меньше Московской области. Нам отступать – некуда, понимаешь. Не-ку-да. А если начнется – мы по-любому в стороне не останемся.

– Так сделайте, чтобы не началось. Ваш Биби пинком двери в Вашингтоне открывает.

– Э… друг, ты наивно говоришь. Всё это – работает до какого-то момента. Потом договоренности обнуляются. И каждый сам за себя. Сейчас именно так и будет. Двадцать тысяч человек сгорели. Кто-то должен ответить.

– И неважно – кто?

– Ну…

Саня меняет тему

– Я так понял – чеченцы?

– В каком-то смысле.

– Это как?

– Это так. За диаспоры по всему миру, а особенно на Ближнем Востоке мы не отвечаем. Это не наши проблемы.

– Это как посмотреть.

– Как хочешь, смотри! Тебе напомнить, как пару лет назад трое чехов насмерть затоптали паренька в Италии. Как они там оказались? А все просто – их родители бежали от зверств российской армии в демократическую, просвещенную Европу. Которая до этого ездила в Чечню и восхищалась местными Аленами Делонами.

– Чего?

– До войны еще к Дудаеву приезжала французская съемочная группа. Восхищались бойцами Президентской гвардии – настоящая мужская красота, сплошные Алены Делоны. Алла Дудаева потом об этом написала. Ну, вот. И итог.

…

– Где бы змея не снесла яйцо, цыпленка из него не выйдет.

Саня качает головой.

– Ты так ничего и не понял.

– Что я должен понять?

– Вы начали войну. Радикализовали минимум миллион человек. За это вас и сделают виновными.

– И это мне ты говоришь?

– Спокойно. Я не говорил, что это правильно. Но я говорю как есть. Вас шпыняют, а вы не понимаете, за что. Я говорю вам – за что. Я говорил с американцами…

– Когда? – перебиваю я.

– Не так давно. Но до этого. Эти идиоты собрали что-то вроде рабочей группы по вопросу, как поступать с Россией, как вообще с ней быть. Привлекли всех выходцев с постсоветского пространства, до каких смогли дотянуться.

– Свежо предание. А ты?

– А что я? Посидел на паре брифингов, потом послал всех подальше на великом и могучем, купил билет до Тель-Авива. Пусть сношают мозг кому-то другому. Б… они собрали нас не для того чтобы выслушать, а для того чтобы высказать свое негодование – они такие хорошие, а Россия такая плохая. Они пригласили нас, но не говорить, а слушать. Да пошли они.

– И что ты им сказал?

– Сказал, что они ни хрена не понимают. И главное, что они не понимают – для вас понимание того что вас не прогнуть – намного важнее чем любые материальные выгоды. Если русского прогнуть – он может и прогнется, но запомнит это навсегда и рано или поздно попытается отомстить. И это если прогнется. Для русских непонятно само слово «сотрудничество», есть либо отдача приказов, либо повиновение. Либо имеешь ты, либо имеют тебя. Вин-вин – вы не понимаете.

– А где вин-вин. Нам кто-то это предложил, а? Вот так, по гамбургскому счету?

– Проехали. Американцы считают, что они предложили именно вин-вин. Проблема сейчас вот в чем. Для американцев сейчас проще набить морду первому попавшемуся. А вы – из тех, кто в ответ достанет нож… потом ствол. Потом всему п…ц.

…

– Так все-таки, что с чеченцами?

Я не ответил.

* * *

Чикишев – как, оказалось, был на мысе Форос, под землей он не прятался. Объект Заря, он же «дача Горбачева» – почти не использовалась после 1991 года, украинцы ее засрали немного, когда мы пришли – привели в относительный порядок, но президент тут никогда не отдыхал. Теперь дачу расконсервировали и использовали и как место отдыха и как место встреч, о которых прессе лучше не знать. Правда, все условно… Форос уже застраивался высотками, скоро тут не протолкнуться будет…

Израильтян разместили, и часть из них сразу пошла на переговоры, или зачем они там приехали – а мы с