– Нет уж, – сказала Кэт, – ты этого не сделаешь. Хватит!

Великан неохотно подчинился, на ходу сунул револьвер в кобуру и направился по главному коридору к выходу. Похоже, студенты и профессора наглухо заперлись в аудиториях, выходящих сюда, так что по пути к лестнице, находящейся около главного входа, четверо беглецов никого не встретили.

– Оставьте меня здесь! – потребовала Эльвира Марш.

Кэт ещё раз заглянула внутрь здания, убедившись в том, что оба агента застряли где-то позади, и кивнула Пасьянсу. Он опустил женщину на пол, где она так и осталась сидеть, вытянув ноги и, вероятно, плохо понимая, что случилось в последние пару минут.

– Я бы на твоём место убралась отсюда поскорее! – крикнула ей Кэт, не сбавляя шага. Она знала, что позже на смену безразличию придут ярость или тоска, если для этого вообще останется время, ведь вдалеке уже послышались полицейские сирены.

Кэт бросила последние три метафорических шара в толпу прохожих перед колледжем: при некотором везении это поможет замести следы. В поисках торжественных слов и пышных метафор люди не обратят внимания, куда делись беглецы.

– Вон они! – крикнул Финниан, оглянувшись через плечо.

Кэт тоже увидела преследователей, сначала двоих агентов, спускающихся по лестнице, а секундой позже – и тройку остальных. Один из мужчин остановился возле матери Кэт, пытаясь убедить её в чём-то, но она уже открыла свою сердечную книгу и мгновенно растворилась в воздухе, выпустив сноп фиолетовых искр. Кэт поймала на себе её прощальный взгляд – не упрекающий, просто очень печальный.

Пасьянс схватил Кэт под локоть и потащил её в переулок, где он припарковал красный «форд». Кэт подумала, что у них оставалось ещё полминуты, чтобы запрыгнуть в машину и тронуться с места. Сирены слышались всё громче. Ей меньше всего хотелось знать, какие рычаги агенты успели привести в действие после перестрелки в колледже. Если улицы Оксфорда уже были перекрыты, всё пропало.

– Никогда этих библиомантов не дождёшься, когда они действительно нужны, – пробурчал Финниан, падая на сиденье рядом с водительским.

Кэт плюхнулась животом на заднее сиденье. Пасьянс завёл мотор и буквально чудом в один приём вырулил с парковки.

Когда девушка подняла голову, она увидела агентов всего в нескольких шагах от машины. Верзила нажал на газ, когда ударная волна угодила в «форд» сзади, придав ему дополнительное ускорение. Заднее стекло покрылось сеткой трещин, что-то с грохотом проволоклось по асфальту, скорее всего, это был бампер.

Потом они оторвались от преследования. Машина ринулась вниз по переулку и вырулила на широкую улицу, где экслибр встроился в поток машин – скорее наудачу, чем руководствуясь логикой и разумом.

– Сбрось скорость! – воскликнула Кэт. – Не делай ничего, что могло бы обратить на нас внимание. Может быть, никто, кроме агентов, не видел, в какую машину мы сели.

В колледже их лица наверняка были засняты на камеры видеонаблюдения, но в переулке камер не было, они тщательно проследили за этим, паркуя машину.

– На секунду я даже поверил, что ты хочешь взять свою мать с собой, – сказал Финниан, не оборачиваясь.

– Ей нельзя доверять. – Обернувшись назад, Кэт через потрескавшееся заднее стекло следила, не преследуют ли их. – Кажется, она и сама не знает, чего хочет.

Пасьянс сменил ряд, включил поворотник, чтобы свернуть на запад, и по широкому шоссе машина направилась за пределы города.

– Мне нравятся её духи, – буркнул он и нажал на газ.

– Включи-ка радио, – предложила Кэт.

Они уже отъехали километров на пятнадцать от Оксфорда. Как только представилась возможность, «форд» свернул на просёлочную дорогу и с тех пор петлял среди холмов восточного Котсуолда. Резиденция находилась на западе, возле Уинчкомба, и если они собирались ехать по дорогам вроде этой, им потребовалась бы целая вечность, чтобы добраться туда.

Финниан нажал на кнопку, включив радио, но передавали только музыку. Полицейских сообщений о том, что разыскивается красный «форд», в котором сидит банда одержимых с оружием, пока не было.

– Я знаю, что вы думаете, – сказал верзила. – Вы думаете, в таком месте мне не следовало палить направо и налево.

Финниан мрачно уставился перед собой:

– Ну да, что-то в этом роде мне и пришло в голову.

Кэт наклонилась вперёд между сиденьями:

– Если бы экслибр не вмешался, они бы нас сцапали. Мы бы оттуда не выбрались.

– Эта встреча вообще была ошибкой, – заметил Финниан.

Девушка вдруг страшно разозлилась – и на Финниана, и на себя, и прежде всего потому, что ей сейчас ужасно хотелось злиться – в общем-то всё равно, на кого и по какой причине. Злость удерживала её от воспоминаний о последнем взгляде матери. И о том, что её семью было уже не спасти.

Если бы Финниан обернулся и посмотрел в её глаза, он бы понял, что лучше сменить тему. Но он по-прежнему смотрел вперёд, на дорогу, пролегавшую между живыми изгородями в ярком осеннем уборе и каменными оградами, и поэтому продолжил:

– Я понимаю, что ты хотела ещё раз с ней поговорить. Но это был не лучший момент.

– А когда, по-твоему, был бы лучший момент?

Два дня назад Кэт и он ездили с Целестином в Лондон. Несколько часов они наблюдали за домом, где выросла Кэт. Туда-сюда сновали рабочие, вносили в дом стеклянные панели и стройматериалы, но родителей Кэт не было видно. Конечно, у отца Кэт хватало дел в Унике: ему нужно было укрепить свои позиции и увеличить популярность Рашель в качестве нового представителя Академии. Но Кэт очень удивилась, что её мать тоже не показывалась. Вероятно, она уехала вместе с отцом в Унику, пока шёл ремонт разрушенной гостиной.

В конце концов Кэт просто зашла в здание, представившись рабочим как дочь заказчиков, и, пока за ней никто не наблюдал, прошлась по всему дому. Она с удивлением заметила, что её детская осталась точно такой же, какой была при ней. На стенах ещё висели старые плакаты. Изменилось лишь одно обстоятельство. Раньше в комнате Кэт не было ни одной книги – из детского упрямства, как реакция на то, что она навсегда лишена таланта библиомантики. В раннем детстве она не любила читать, а когда начались проблемы в интернате и позже – нелады с родителями, она решительно отказалась брать в руки книги.

Теперь же на прикроватной тумбочке стопкой лежали три романа. Девушке показалось, как будто они так же лежали при ней, как и остальные предметы на полках. Кэт сразу же поняла, что кто-то оставил их для неё нарочно, и конечно же это был не отец. Тумбочку покрывал тонкий слой пыли, обложки же книг были чистые, как будто их кто-то положил сюда минуту назад. Книги положили сюда недавно, это точно.

В самой нижней книге обнаружилась записка от матери, написанная от руки. Эльвира просила встретиться с дочерью на книжном рынке в Оксфорде. Она не хотела допустить, чтобы их отношения были разрушены окончательно, и была против появления этих ужасных брата и сестры Химмель.