– Э-э-э… – издавал невнятные звуки Alchemist.Не было никакой крови, никаких вываливающихся органов, только искаженная, накрывающая голову поверхность его тела. Когда его тело было вывернуто до уровня шеи, ему стало страшно. Он еще не понимал, чего именно испугался, но страх и невыносимая тоска уже начали разрывать его изнутри. Тонкое острие расщепленной реальности проникло в мозг, и окружающее пространство поплыло. Alchemist уже не мог не только говорить, но и связно мыслить. Последним форпостом между привычным восприятием и расщепленной реальностью были глаза. Когда волна начала выворачивать их изнутри наружу, он совершенно потерялся. Исчезли привычные ориентиры. Он почувствовал себя частью бесконечного хаоса, и эта бесконечность наполнила страхом его сознание. Не видя своего тела, Alchemist падал в бездну, и, казалось, это не прекратится никогда. Безумные, не виданные ранее цвета, невнятные образы, лишь отдаленно что-то напоминающие, находились в хаотичном движении. Неправильные звуки взрывали его вывернутый мозг. А весь спектр необычных ощущений сменялся в таком порядке, что Alchemist или то, что от него осталось, уже не мог отличить даже боль от блаженства. Ужас охватил его. И когда он достиг своего пика, сознание отключилось.

Глава 11. В парке

Из небытия Саргасова вырвал каскад не менее жутких ощущений. Барабанные перепонки, казалось, были готовы лопнуть от громкого воя. В глазах тьма. Невообразимая тряска выворачивала желудок. За чередой даже не сформулированных вопросов последовали проблески понимания.

Сначала приходящий в себя Саргасов определил источник воя. Это ревел литровый движок его «Хонды». Темноту создал отключенный игровой шлем. Боль в груди от ноутбука, лежащего на бензобаке. Саргасов был прижат к нему кем-то сзади. Ноги болтались в воздухе, а мотоцикл с резкими наклонами справа налево мчался с огромной скоростью между рядами машин, регулярно выпрыгивая на встречную. Ему не посчастливилось, сдвинув наконец шлем, открыть глаза в один из таких моментов.

– А-а-а! – заорал Саргасов от неожиданности, и его глаза зажмурились.

– Лежи тихо, братуха! – послышался сзади голос Димаса. – Сейчас оторвемся.

Но гонка длилась, казалось, целую вечность. Прижатый крепким Димасом к бензобаку, Саргасов мог лишь ждать, когда этот экстремальный аттракцион закончится. Проскочив пару раз на красный, Димас наконец резко перестроился через четыре ряда автомобилей на Садовом кольце в крайнюю правую полосу и с визгом тормозящих покрышек свернул в какой-то переулок. Там он сделал еще несколько резких поворотов и вскоре заглушил мотоцикл во дворе высотки между мусорными баками и железным гаражом.

Только теперь Саргасов смог выпрямиться. Грудь саднило от вынужденных объятий с ноутбуком. В голове еще сильнее завертелась карусель, и его вырвало. Димас протянул пластиковую поллитровку минеральной воды.

– Сделал дело – вымой тело, – прокомментировал он. – Особенно изнутри.

– В жопу такие американские горки! – пробормотал Саргасов. Его еще мутило. – Что случилось?

Димас пожал плечами.

– Пока ты губами шлепал, разговаривая с лэптопом, все было тихо. А потом тебя затрясло. И появились два клоуна на «Вольво». Те недобитки из интернет-кафе. Один сразу полез за стволом. Так что извини, чувачок, не разбудил. Некогда было.

– Ясно. Спасибо, ты опять спас меня.

Саргасов открыл бумажник и достал несколько тысячных купюр.

– Говно вопрос. А насчет денег не заморачивайся, братуха. Я не барыга. Хорошему человеку и так помогу.

– Уверен? Все-таки жизнью рисковал.

– Я тебе еще и должен за удовольствие! – Димас, как всегда, был в отличном настроении. – Давно так не гонял. Скажи лучше, как результат? Узнал что-нибудь?

– Они это. Пудрили мне мозги, чтобы эти бармаглоты успели доехать. Откуда-то знали, где я.

– А говорил, запутаешь эту… маршрутизацию…

Саргасов промолчал. Он отклеил фальшивый номер и убрал его вместе с ноутбуком в рюкзак.

– А хоть кто они?

– Вот это мне и нужно выяснить.

Сева Угрюмов сразу согласился на предложение встретиться. В голосе приятеля он услышал тревогу. Когда Саргасов с урчащим звуком мотора вкатился во двор его дома в Кузьминках, он уже ждал на скамейке с обкусанным яблоком в руке.

– Пошли, прогуляемся до парка, а то дома предки. – Сева метко закинул огрызок в мусорный бак.

Они направились к Кузьминскому парку. За пятнадцать минут неспешной ходьбы Саргасов подробно рассказал о последних событиях.

– Мой чердак уже не вмещает вопросы, – объяснил он свои откровения. – Не знаю, что делать. Я напрочь не понимаю, как они меня находят через цепочку из трех прокси. Может быть, ты на свежую голову чего-нибудь подскажешь.

Угрюмов славился среди коллег энциклопедическими знаниями, четкой логикой и неспособностью к скоропалительным выводам. Его слова всегда были поддержаны надежным обоснованием. И сейчас он не спешил с советами. Он достал красивую резную трубку цвета слегка жженого дерева и начал ее медленно набивать табаком из металлической коробочки. После солидной паузы, когда они уже миновали чугунные ворота парка и трубка была не только набита табаком, но и раскурена, Сева изрек:

– Вообще-то тебе надо валить из Москвы. Или, по крайней мере, забыть про этот «Тессеракт», поскольку тебя находят через него. Но, как я понял, оба варианта тебя не устраивают? – он вопросительно посмотрел на приятеля. – И это понятно. Я после таких разговоров с «ветерками» тоже не смог бы спать спокойно. А что касается отслеживания тебя… Надо искать. Анализировать шаг за шагом. Где-то есть слабое место. А начал бы я с компьютера.

– Компьютер? В него сам черт не пролезет! Пентагон сервера так не защищает! У меня каждый байт данных на выходе трижды просвечивается! Я уже стал маньяком по защите информации.

– С этого просто надо начать искать. Ты ведь не один такой гений. Может, ошибся. Чего-то не учитываешь. Или «червь» хорошо замаскирован. Во время связи с «Тессерактом» пакеты выходят? Возможно, там не то, что тебе кажется.

– Думаешь, они мне «червя» засадили?

– Возможно. Только не они это. Не тессерактовцы.

– Стали бы они тебе помогать избежать смерти, если бы хотели убить? В последний раз «русалка» как сказала? «Тебе пора»?

– Типа того. Но сказала напрочь безразлично. Может, имела в виду, что мне пора на тот свет?

– То, что безразлично, вполне объяснимо.

– Чем? – Саргасов и сам знал ответ на этот вопрос, но хотел услышать что-нибудь новенькое. Сева не удивил.

– Их отношением к смерти. Или знанием будущего. Если она уверена, что все будет чики-пики, чего суетиться?

– Хороший вариант. Но не единственный. Может быть, не они, а может быть, и они. Так?

– Философы не убивают людей, – весомо заметил Угрюмов. – Убивают недоумки, которые не смогли обрести внутреннее равновесие.