Доходяга, потолкав закрытую дверь и не добившись результата, подхватил со стола воткнутый нож одного из дежурных и направился к нарам пахана, я, увидав эту картину спросонья и понимая, что не успею перехватить лунатика, заорал во весь голос: «КАЙ, БОЙСЯ!!!» и долбанул по доходяге ментальным ударом.

До этого я свои умения на людях не применял, хватало разных зверушек, но тут ситуация была безвыходная, и надо было действовать быстро, пока не произошло непоправимого.

Зомбированный бедолага сомлел, а народ подрывался с нар от моего крика, непонимающе озираясь. Когда все вкурили, в чём дело, начался разбор полетов, дежурных чуть на ножи не надели подручные пахана, за то, что они проспали лунатика.

После того как страсти улеглись, и оба постовых, размазывая кровь по лицам из разбитых носов, клятвенно заверили, что такого больше не повторится, народ стал укладываться спать.

А я лежал и кубатурил, что теперь появился новый объект для моих тренировок.

На следующий день решил поговорить с Каем, чтобы тот пока не устраивал охоту на змия, думал, что придется его долго уговаривать, но неожиданно тот быстро согласился на мою просьбу.

– Видишь ли, Дик, когда рядом змий, то другие хищники держатся подальше от этого места, соответственно меньше вероятность их нападения на людей, а ночные прогулки лунатиков, конечно, доставляют хлопот, но не так опасны, как нападения мурзов.

Ну что же, я только порадовался, что не пришлось самому доказывать и искать аргументы.

Теперь по ночам я пытался противостоять атакам змия. Испробовал кучу способов, опытным путем определяя наиболее эффективные методы. Ментальные удары отпадали, так как я не мог определить его местоположение, приходилось изобретать защиту. Что я только ни испробовал, пока не наткнулся на действенный способ.

Метод был следующим: я на выдохе мысленно представлял себе, что делаю это как бы через мозг, выталкивая при этом боль из головы, постепенно боль снижалась и через какое-то время проходила полностью.

С каждой ночью у меня это получалось делать все быстрей и быстрей, я изводил себя тренировками, пока не добился снятия боли за пару-тройку выдохов, оставалось только легкое покалывание в висках.

Но на этом я останавливаться не собирался и продолжил свои эксперименты.

В одну из ночей, предупредив дежурных, чтобы они за мной следили, вместо противодействия змию, наоборот, постарался расслабиться и открыться его зову. Долго ничего не получалось, но постепенно я стал улавливать смутные образы, что звали меня на улицу. Поймав настрой, я уже понял, что нужно делать, и постепенно образы становились все четче и четче, это были мои родители, стоявшие за воротами зоны и звавшие меня к себе.

Понимая на периферии сознания, что все это морок, я стал спрашивать их, куда мне надо идти? Они стали показывать на небольшую низину, сплошняком заросшую полевыми цветами, и упрашивать их проводить туда.

Прекрасно помня, что в том месте недалеко от лагеря никакими цветами и не пахло, я стал сосредотачиваться на эту низину, постепенно из цветов начал вырисовываться неясный контур, и мне все больше и больше хотелось проследовать в то место.

Понимая, что начинаю терять контроль над собой, представил, что я – это огромный «Чужой» из одноименного фильма, и мысленно рванул в сторону низины, одновременно нанося ментальный удар. Морок тут же пропал, и мне оставалось гадать, смог я нанести вред змеюке или просто сбил его с атаки.

На следующий день сходили посмотреть на эту низину, дохлой рептилии там не оказалось, но были заметны следы на влажной почве, которые оставил змий, уползая оттуда в заросли.

Теперь я уже каждую ночь отрабатывал этот прием и не давал змеюке спокойно охотиться, в итоге эта рептилия прекратила гипнотизировать наш барак и больше не тревожила нас по ночам.

Я немного сожалел, что змей не захотел продолжать наше единоборство, зато остальной народ был счастлив, что змий, с одной стороны, перестал до нас домогаться, а с другой – расшугал всех окрестных хищников. И теперь работать на лесозаготовке было намного безопасней.

Правда, была и другая сторона медали, наши охотничьи трофеи стремились к нулю, в силки добыча попадалась крайне редко, а подстрелить какого-нибудь хищника можно было только из моего нового, дальнобойного винтаря.

Это был уже не простой карабин, а профессиональное охотничье оружие. Энергия выстрела была выше в два раза, пуля была тяжелей и дистанция прямого выстрела была 500 метров по грудной мишени, в отличие от карабина, у которого та равнялась тремстам. Дополнительно ствол был оснащен дульным тормозом, а в приклад был встроен компенсатор отдачи.

Так что к приезду лесовозов у нас были довольно скромные доходы по сравнению с предыдущими месяцами. На свою долю набрал простых боеприпасов для тренировки и разной бытовой мелочевки.

Котенок уже немного подрос и перешел с молока на мясо, правда, зубов ещё у него прорезалось мало, и мне приходилось разжевывать для него.

Как выяснилось, это была самочка, когда отбирал котенка, то не смотрел на пол, руководствовался чисто эстетическим взглядом, и выбрал котейку, который больше всего понравился по окрасу.

За то, что она подолгу мурчала, когда устраивалась у меня в ногах, прозвал её Мурка.

Заниматься с Муркой было ещё рано, и я просто играл с ней, когда вечером возвращался с работы. Она так уморительно гонялась за привязанной к шнурку шкуркой, что я иной раз забывал, что это не простая кошка.

В один из вечеров решил порасспрашивать Кая про женские лагеря, у меня все не укладывался в голове рассказ той проститутки. Не верилось, что женщины так же, как мы, валят лес и отстреливают хищников.

– Нет, у них все по-другому, – отвечал он мне. – Тех, кто не согласился пополнить передвижные бордели, отправляют на сельхозработы. Когда бригада сидельцев расчищает достаточную площадь от деревьев, к ним под бок размещают бабский лагерь. Мужички продолжают валить лес и заниматься охотой, а бабенки занимаются сельским хозяйством. Понятное дело, что они не просто там смотрят друг на дружку через колючку, а вовсю пользуются присутствием противоположного пола. Беспредел по отношению к женщинам администрация не одобряет, и если какой-нибудь сиделец изнасилует зечку, и та на него нажалуется своей старшей барака, то такому архаровцу по следующему приезду лесовозов просто ампутируют стручок. Так что в таких поселениях происходит все по согласию, и нередко возникают устойчивые пары, потому что все блядовитые шалавы уже отсеялись до этого. Вот такие парочки уже могут себе строить отдельное жилье, и через несколько лет на месте двух бараков вырастает нормальное поселение. Таким поселкам администрация идет навстречу и увеличивает цену закупки на продукцию, производимую поселением. Ты думаешь, какого хрена мы так усиленно валим лес, тоже надеемся, что к нам подселят бабенок, вот и расчищаем изо всех сил территорию. При нынешних темпах, думаю, за пару лет управимся.