На следующее утро Костя увез девицу в Москву, отмыл ее, одел, научил есть с ножом и вилкой, отвадил от ругани, придумал легенду о девушке княжеского рода, сироте, которая вынуждена скрывать свое происхождение, и женился на шлюхе. Любовь зла! Слава лейтенанта Шмидта не давала ему покоя. Фея панели оказалась не глупа, так появилась Анастасия. Перед кем угодно можешь из себя герцогиню корчить, но не в моем доме. Я про тебя знаю правду, которую ты закопала и забыла. Ты была проституткой. Дешевой. Теперь внешне гранд-дама. Деньги мужа придали тебе лоск. Но все равно ты осталась в душе шлюхой. В мой дом приходишь лишь потому, что Андрей дружит с Костей. Откуда мне известно твое прошлое? В той гостинице у стойки бара в момент, когда в танцовщицу швырнули чашку, стоял гимназист, сирота Андрей. Он тоже опоздал на тот пароход, и, в отличие от Константина, отвесил оплеуху тому, кто обидел проститутку. Восемнадцатый год. Кажется, это было очень давно. Все уже умерли. Никто ничего не помнит. Ан нет. Ты жива. Андрей мой муж, Костя твой супруг, и я тоже. Никто тебя прошлым не попрекает. Но в следующий раз, когда ты решишь поучать мою дочь, вспомни, из-за каких операций у тебя нет детей, и захлопни пасть!

Речь мамы, всегда ласковой, нежной, ни разу на моей памяти не сказавшей не то что бранного выражения, а даже слова «идиот» в чей-то адрес, потрясла меня настолько, что я до сих пор ее помню. Кто такие гетера, шлюха, фея панели, проститутка, я не знала. О каком пароходе говорит мама, тоже, и, конечно, не сообразила, какие операции она имеет в виду. Потом, спустя много времени, я все поняла.

— И к чему у нас вечер воспоминаний? — спросил Костин.

— Прошлое у всех разное, если видишь перед собой элегантную даму, то не знаешь, как она себя в пятнадцать лет вела, что натворила, какие тайны закопала, — вздохнула я. — Нет человека без скелета в шкафу. Только у одного там маленькая косточка, а у другого кладбище динозавров. Можешь найти адрес Кальмана Иванова?

— Следователя, который занимался убийством Магэш? — удивился Вовка. — Зачем он тебе? И жив ли он? Понятия не имею, сколько ему лет.

Я встала.

— Когда Маргарита Федоровна извинилась передо мной за прорыв трубы в люксе и предложила пройти в номер, где мы сейчас находимся, ее телефон лежал на стойке ресепшен. Экраном вверх. Мобильный зазвонил. Борисова сбросила вызов. Но на том конце провода решили проявить настойчивость. Трубка снова зазвонила. Я увидела, что и в первый, и во второй раз определился один контакт. «Dreck». Девочка Романова безуспешно учила в школе немецкий язык, в памяти осела пара фраз. Гутен таг. Шпацирен геен.

Костин расхохотался.

— Я лучше тебя владею немешем. Кроме твоих «добрый день» и «пойти гулять» еще знаю «миттагэссен гебен», в переводе — дайте пообедать[5]. Получил знаний больше, чем ты.

— И почему меня не удивляет, что ты запомнил выражение про еду? — хихикнула я. — Зато ты не переведешь «дрек мит пфеффер».

— Это чего? — удивился приятель.

— Дерьмо с перцем, — весело объяснила я, — немецкое ругательство. Моя мама наняла мне репетитора, студента из ГДР, звали его Курт, он со мной уроки делал и постоянно повторял: «О! Дрек мит пфеффер твой учебник!» Я один раз произнесла сей оборот на уроке, училка чуть в обморок не упала, закричала:

— Романова! Кто тебе рассказал про дерьмо с перцем?

И в моей головушке эти слова навсегда остались. Прочая лексика улетучилась. Что-то не так в методике преподавания детям знаний. Нехорошее оседает в мозгу, а умное-доброе-вечное вмиг испаряется. К чему я все это вспомнила? Dreck — высветилось на экране телефона Маргариты. Помнится, я подумала: «Интересно, человек в курсе, что его фамилия переводится с немецкого как «дерьмо».

Маргарита сухо ответила:

— Слушаю.

Трубку она держала, не плотно прижав к уху, я услышала ответ:

— Привет. Кальман беспокоит.

— Поняла, — процедила хозяйка санатория, — узнала вас, господин Иванов.

Фамилию свекровь назвала специально для невестки. Лиза закатила глаза.

— Что так официально? — засмеялись в телефоне.

— На совещании нахожусь.

— Начальница, однако! Деньги пришли не в полном объеме. Половина суммы.

— Сейчас не могу обсуждать данный вопрос.

— Понял. Если до вечера не найдешь минутки поболтать с верным другом, то извини. Я не угрожаю. Реагирую адекватно ситуации. Покедова.

— Дерьмо, — выпалила Лиза, — вот дерьмо!

Свекровь округлила глаза:

— Дорогая, что вынудило тебя столь резко высказаться?

Лиза мигом поняла, что ей не следовало так реагировать. Надо отдать должное Королевой, она тут же сообразила, как исправить оплошность. Молодая женщина показала на пятно, которое темнело на бежевом ковре.

— Прошу прощения за неаппетитную речь. Кто-то из постояльцев принес на обуви собачьи фекалии. Сейчас вызову уборщицу, а то его разнесут. Минуточку.

Елизавета схватила листок бумаги, живо прикрыла пятно, которое больше походило на след от пролитого кофе.

И все переместились в комнату, где мы сейчас с тобой сидим. Но я поняла: слово «дерьмо» относилось не к пятну, а к человеку, с которым безо всякой радости говорила свекровь. И слово «Dreck» на экране мобильного Маргариты не смешная фамилия. Нет. Она же сказала «господин Иванов». Dreck — это кличка абонента. Если хочешь знать отношение человека к себе, попробуй выяснить, как ты у него в контактах записан. Похоже, Маргарита владеет немецким и специально на этом языке обозначила Иванова. Чтобы никто не понял, как она его любит.

— Ишь ты! Частное детективное агентство, — восхитился обрюзгший мужчина с трехдневной щетиной на лице. — Вам, случаем, опытный человек не нужен?

— Хороший профессионал всегда кстати, — ответила я, думая, что сказать хозяину, если он предложит мне снять сапожки.

Пол крохотной прихожей, где я стою, покрыт грязью, на крючке, который тут исполняет роль вешалки, висит замызганный пуховик. Под зеркалом — похоже, его в последний раз протирали, когда русская армия под предводительством Суворова совершила свой героический переход через Альпы, — валяются две засаленные до такой степени тапки, что на них тошно смотреть. А какой запах стоит в квартире! Готова спорить на что угодно: владелец хором вчера ел рыбу с чесноком, запил ужин дешевым алкоголем и завалился спать, я его сегодня в полдень разбудила.

— И зачем такой красавице я понадобился? — приосанился Иванов.

— Пообщаться с вами надо, — ответила я. — Где нам лучше побеседовать?

Иванов поскреб ногтями затылок.

— В комнате я не успел убрать, а на кухне порядок. Не западло вам там посидеть?