Нет ничего чудеснее шума прибоя и того, как солнца неумолимо падают в воду, окрашивая ее и свое небесное полотно нежными, но яркими красками заката. Невероятно красивое и очаровательное зрелище даже для тех, кто вовсе не склонен к сентиментальностям и романтике.

Попрощавшись с тремя дневными светилами и не став дожидаться прихода их сестер, он встал с песка, не утруждаясь раздеваться. Одеваться придется не скоро, а наготы среди морского народа сильно не стесняются. Немедля, он разбежался, разбиваясь о тысячу прохладных и соленых брызг, исчезая в мягких волнах. За прошедшие годы он научился не кричать от неимоверной и отвратительной боли. Она раздирала изнутри, заставляя сердце биться чаще, а кровь буквально бурлить в жилах. Два шрама на шее превращались в жабры, раздирая светлую кожу. Ноги будто притягивались друг к другу, сплетаясь, соединяясь друг с другом сетью жесткой и острой чешуи. Спина выгнулась дугой, вызывая дрожь в позвоночнике, из которого вырастал плавник. Это было больно. Глаза зажмурены. Губы сжаты в тонкую линию. Он почти не дышит, хотя тело бьет дрожь, а звуки сердца отдаются приглушенным шумом в ушах.

Превращение длилось не больше полтора минут, но боли от него хватало на года. Это была самая неприятная часть в его силе. В их силе. Но за красоту и могущество всегда приходится платить.

Он перевел дыхание и дух. Распахнул глаза, чувствуя, как успокаивается сердце и кровь замедляет свой бег по венам. Хвост был огромным и переливался темным серебром в поздних лучах заката, достающих до темнеющего морского дна. Рыб вокруг не было — их всегда пугали такие перевоплощения. Пугливые и глупые создания.

Движения были привычными. Легкими. Бесшумными. Там, где на дне осталась в одиночестве лежать светлая длинная рубаха не было никого. Только водоросли колыхнулись с его уходом.

На протяжении последующих дней все, что делала Этна — изучала дневники, записки, мемуары и прочие записи камергеров и камеристок только под иными названиями. Точнее делала это тогда, когда выдавалась любая свободная минутка. Потому что, как назло, со временем было туго. Будто специально в Доме и огороде стало больше работы, а людей, приходящих за помощью, было больше, чем когда-либо. В какой-то момент молодую целительницу даже попросили провести занятия с детьми, и она подумала о том, что все будто намеренно пытаются помешать ей прочесть как можно больше информации. Бывало и такое, что она читала уже поздно ночью при свете свечи, засыпая в кровати в объятиях дневника.

Время было неумолимо. Но и Этна тоже. Она жадно поглощала всю информацию, порой даже не обращая внимания на подколки близнецов, которых больше интересовали знания по уже изученным темам, нежели по Отбору. Что до ядовитой парочки, то та старалась и вовсе не трогать «сиротку», да и друг друга в целом. Видимо, слова юной целительницы смогли посеять раздор между молодыми людьми.

И кстати о ядовитом. Яды были главной темой любого Отбора. Если испытания полностью не строились на них, как было в «Записках», то хоть где-то все же мелькал вопрос о смертельных веществах. Помимо испытаний с отравлениями были и довольно банальные задания, связанные с такими аспектами целительства, которые были на испытании перед посвящением. Случались и особо странные, абсурдные (на взгляд Этны) задания, связанные с танцами или придворными правилами. Но, судя по всему, они были устроены лишь потехи ради.

Подводя итоги, Этна уяснила главные принципы:

— Испытание и вопросы, связанные с ядами неизбежны;

— Нужно быть готовой к абсурду и к тому, что придется позориться;

— Главное быть спокойной и суметь понравиться хоть одной королеве и тогда можно будет пройти Отбор.

Калисто пыталась еще пару раз предложить свою помощь и предлагала обновить имеющиеся знания, но каждый раз Этна просто отметала ее помощь, ссылаясь на то, что и без того прекрасно со всем справляется и все знает. Ей не хотелось получать эту помощь. Не хотелось быть рядом с наставницей. Не сейчас. Она еще не простила ее. Не была готова простить. И даже не знала, когда будет готова, учитывая, что раскрывать правду ей вряд ли станут.

Оставался ровно день до того, как они отправятся в путь. Вместе с Этной от целителей пойдут близнецы, а от шаманов — Аурея, Констэнс, Ундина и Каэль. После посвящения она не виделась с шаманкой, не было возможности. Но после прихода гонца спустя пару дней им все же удалось встретиться. Аурея попыталась заговорить про то, что случилось после посвящения, но молодая целительница прервала ее, сказав, что нет смысла тревожить прошлое. К тому же, заговори они о том, куда Этна делась тем вечером ей бы непременно пришлось рассказать и про встречу с тем странным незнакомцем и о том, какие чувства он у нее вызвал и вызывал до сих пор, если честно. А об этом ей вовсе не хотелось говорить. Не сейчас. Не тогда, когда в голове крутилось множество историй про Отбор. К тому же, зачем посвящать Аурею в свои личные проблемы, если та тоже не горит этим желанием?

Этна была в предвкушении. Впрочем, шаманка прекрасно разделяла ее энтузиазм и выслушала о прочтении мемуаров, записок и прочих рукописей целителей. Но Аурею, как и близнецов, больше всего волновали знания, а не то, какими будут испытания, поэтому она не захотела идти в читальню и искать рукописи придворных шаманов. Она была готова плыть по течению и справляться с трудностями по мере их поступления, в отличие от Этны, которая хотела изучить каждый подводный камень. Которая должна была выложиться на всю, чтобы доказать, что она не хуже любого пришедшего. Чтобы доказать, что ужасные шрамы не определяют ее значимость в чужих глазах.

За всей этой подготовкой и беготней Этна совсем забыла, что завтра ей исполнится девятнадцать лет и что проведет она день рождение в дороге. Зато об этом не забыли целители, устроившие ей праздничный обед со вкусным овощным пирогом и маленькими, незначительными, но весьма милыми подарками. Аурея, не сдержавшись, тоже решила заранее подарить подарок целительнице, понимая, что в дороге для этого будет не очень подходящее время. Подаренная заколка в виде деревянного месяца очень понравилась молодой целительнице, так что она сразу же сделала прическу с подарком, оставшись довольной им, чем, несомненно, порадовала шаманку.

Чуть позже Этну выловила Калисто, чтобы тоже заранее поздравить с будущим совершеннолетием. Выглядела она немного растерянной и, кажется, смущенной, особенно когда быстро и коротко обнимала бывшую ученицу.

— Заранее с днем совершеннолетия, Этна, — женщина немного отстранилась, прежде чем достать из-за пазухи небольшое зеркало, оформленное в виде месяца, на подобие того, что подарила Аурея. Видимо, работа принадлежала одному и тому же мастеру, но от этого подарок не стал менее ценным.

— Спасибо, Калисто, — она чуть улыбнулась, принимая зеркальце, мельком смотря на свое отражение. Она чувствовала себя немного странно, но это ощущение быстро улетучилось, учитывая сегодняшнюю радостную атмосферу праздника.

Вечером к целителям пришли Констэнс, Ундина и Каэль. Аурея не стала покидать Этну, проведя вместе с ней целый день. Заранее было решено, что все, кто участвуют в Отборе, переночуют у целителей, чтобы ранним утром вместе выдвинуться в путь. Идти предстояло около двенадцати часов и это с тем учетом, если они не будут останавливаться, что было маловероятным. По прибытию на Юг им предстояло зайти в лечебную лавку матери Августы, где они смогут переночевать и следующим утром отправиться к Драмэйдам.