командиру батареи «Шилок». — Знакомы с «Оводом»?

— Так точно. У нас в полку такой же «Овод». Согласно плана учебы, несколько раз с батареей был на полевых выходах с ним.

— Объясните подробнее взаимодействие ППРУ с вашими ЗСУ.

— РЛС "Шилки" обнаруживает цели на расстоянии до двенадцати километров, при современных скоростях это меньше минуты полетного времени. РЛС "Овода" обнаруживает цели на расстоянии до сорока пяти километров и распределяет их по ЗСУ, указывая для каждой машины азимут, высоту и скорость приближающихся целей. Поэтому экипажи ЗСУ имеют больше времени на подготовку к стрельбе, и каждая установка воюет не сама по себе. Это позволяет, например, исключить обстрел одной цели несколькими установками, когда это не нужно. Или наоборот, сосредоточить огонь нескольких установок по особо важной цели.

Выслушав доклад Судакова, Нечволодов спросил у Ледогорова:

— Какой опыт работы у экипажа ППРУ и можете ли Вы работать с этой машиной?

— "Овод" получен в полк недавно, поэтому опыта у экипажа мало, в основном на тренажерах. У меня опыта работы именно на ППРУ еще меньше, но его принципы не очень отличаются от батарейного пункта управления ПУ-12, так что думаю, особых проблем с этим не будет. К тому же сейчас экипажем "Овода" являются операторы моего ПУ-12, который остался в полку. Вместо него сейчас в батарее обычный БТР. Так что, думаю, справимся.

— Хотелось бы надеяться! А теперь слушай приказ: «вывести на позицию радиолокационную станцию "Овод" и обеспечить наблюдение за воздухом, оборудовать позицию и тщательно замаскировать!» — Открыв планшет и развернув карту, добавил — Ледогоров, примерно в пятистах метрах на северо-запад есть высотка, отметка 235,4, берите ППРУ и разворачивайте его на вершине этого холма. Тщательно замаскируйтесь и начинайте вести контроль воздушной обстановки. Проводную связь к вам подтянут, радио пока не используйте. Об особо интересных моментах докладывать немедленно мне или начальнику штаба. С этим все понятно?

— Так точно!

— Кроме всего, Ледогоров отвечаете за ПВО!

— Есть!

— «Шилки» и ПЗРК расставите по своему усмотрению. Выполняйте!

Судаков и Ледогоров направились к себе в батареи. Оставшись один, Нечволодов постоял немного о чем-то раздумывая и не спеша двинулся по расположению. Проходя, он видел, что везде кипит работа.

Для тех кто не знает, поясню, что техника во время хранения находится на консервации, стволы орудий изнутри смазаны толстым слоем смазки. Чтобы можно было приступить к стрельбе, необходимо эту смазку тщательно удалить. Эта нелегкая задача занимает немало времени. Представьте, что вам нужно почистить ружье с длиной ствола в четыре метра. Снаряды тоже хранятся в смазке и без взрывателей. Соответственно, нужно каждый очистить от смазки, ввернуть взрыватель, закрепить его от самопроизвольного отворачивания накерниванием. Хотя взрыватели взводятся в момент выстрела, картина когда человек сидит и лупит молотком по снаряду в районе взрывателя, не для слабонервных. И уже подготовленные снаряды и гильзы с зарядами (В 122 — мм самоходных гаубицах 2С1 «Гвоздмка» применяется раздельно-гильзовое заряжание. Выстрел состоит из снаряда и отдельной гильзы с зарядом. В гильзе находятся картузы с порохом. Вынимая один или насколько картузов, формируется необходимый заряд, которым определяется скорость снаряда. Если картузы не вынимались, заряд называют "Полный", если вынут один картуз — "Первый" и так далее...) необходимо погрузить в САУ и зафиксировать в креплениях боеукладки.

Зенитчики тоже занимались подготовкой своих ЗСУшек. Установив зарядную машинку, они набивали длинные металлические ленты снарядами и укладывали их в зарядные ящики автоматических пушек. При скорострельности 3500 выстрелов в минуту, четыре ленты примерно по 500 снарядов улетали меньше чем за минуту, а весь боекомплект машины составлял 2000 снарядов.

Солдаты и офицеры получали патроны к автоматам, снаряжали магазины и укладывали их в подсумки. Разведчики получили еще по две гранаты РГ-42.

Работа кипела, но не было слышно обычных в таких случаях разговоров, дружеских подначек и смеха над удачными шутками. Непрерывно продолжавшаяся на западе канонада и пролетавшие иногда на небольшой высоте самолеты всех тревожили, поэтому работали молча, сосредоточенно, разговоры велись вполголоса и только по делу.

Не прошло и десяти минут, после постановки задачи зенитчикам, как из под деревьев, медленно, стараясь не задеть соседние машины, порыкивая не прогретым двигателем пополз МТ-ЛБу подвижного пункта разведки и управления ППРУ-1, он же "Овод-М-СВ". Вслед за ним легкой рысцой бежали два связиста зенитчиков и разматывали с катушки полевой телефонный кабель.

Идя по лагерю командир дивизиона рассеянным взглядом смотрел на все больше светлеющее небо. Но споткнувшись о какой-то корешок, вышел из расслабленного состояния и энергично развернувшись, упругой походкой двинулся к машине начальника штаба. Подойдя к заднему люку МТ-ЛБу, и увидев бледную полосочку света, взявшись за рычаг, и прежде чем открыть люк, негромко сказал:

— Александр Сергеевич, плафон выключи!

Дождавшись щелчка тумблера, ловко забрался в транспортер, и уже устраиваясь на сидение, негромко пробурчал:

— Нарушаешь?!

— Душно внутри, вот и открыл немного, а то при синем свете уже не вижу ничего. Поди давно не лейтенант.

— Да, ладно, ладно Александр Сергеевич, не оправдывайся, это так... от нервов. Что ты думаешь обо всем об этом?

— Честно? — Спросил Едрихин, кладя карандаш на карту, расстеленную на столике.

— Честно, честно!

— У меня такое состояние, что я однажды уже однажды пережил это.

— Это как? Поясни...

— Ну вот это состояние... тревоги, ожидания какой то беды..., я физически, кожей чувствую разлитую в воздухе смертельную опасность!

— Как, говорится: ощущения к делу не пришьешь.

— У меня отец здесь войну начинал. В противотанковом дивизионе, их тогда после боя, в первый день войны всего трое осталось. Чудом остался жив. Пару недель назад приехал к нам погостить, внуков повидать, а когда узнал, что еду на учения сюда, велел отыскать братскую могилу их дивизиона, да передать, что гвардии старшина Едрихин дошел до Берлина и за каждого, тогда полегшего он отомстил. Вот сидел за картой, смотрел, где они бой тот приняли.

— Это все лирика, какое твое мнение?

— Мое мнение не вписывается ни в какие рамки. Но я думаю, что мы попали на войну!

— Осталось выяснить: в сорок первый или в сорок четвертый? Ты не помнишь когда наши в сорок четвертом здесь вышли к границе?

— В чего гадать? Если наши в погонах, то сорок четвертый, а если без, то сорок первый!

— Н-да... дела… — подумалось, и тут взгляд зацепился за "Атлас офицера" лежащий рядом с радиостанцией. — Откуда у тебя это?