Офицеры начали собираться минут через десять. Стоя под деревьями они негромко переговаривались, некоторые курили и все с явным недоумением прислушивались к звукам, доносившимся с запада.

Многие, начавшуюся в три часа ночи канонаду сначала приняли за раскаты грозы, но через некоторое время стало ясно, что это совсем не гроза, а звуки разрывов артиллерийских снарядов. Этот звук, опытные офицеры, да еще артиллеристы спутать ни с чем не могли. Судя по всему, шла массированная артиллерийская подготовка, как перед наступлением. Многие предположили, что начался таки ввод войск в Польшу, но видно с самого начала что-то пошло не так, не по плану.

Какое-то время спустя к канонаде добавился еще какой-то звук. Он постепенно становился все громче и громче, и в какой-то момент пришло понимание, что это гул сотен авиационных моторов. Наконец над лесом появился и сам источник этого гула. В небе, показались большое количество винтомоторных самолетов, которые летели с Запада на Восток, и были хорошо различимы на фоне светлой зари. Самолетов было очень много, и по низкому надсадному гулу угадывалось, что гружены они под самую завязку. Волна за волной они проплывали над головами солдат и офицеров, которые как один задрали головы и с напряжением и изумлением смотрели вверх. Освещенные восходящим солнцем, сверкая стеклами кабин, они хорошо были видны на фоне розовеющего неба. Моментально все разговоры смолкли. Наконец кто-то сказал: "Что за хрень такая, кино что ли снимают?" Лейтенант Джулай поднес к глазам бинокль, висевший у него на шее. При восьмикратном увеличении самолеты было видно очень хорошо и без труда различались на крыльях фашистские кресты.

Передавая бинокль из рук в руки, офицеры тревожно всматривались в небо. Все повернулись к Нечволодову.

— Честно говоря, сам не пойму, в чем дело — нервно сглатывая, произнес он.

Офицеры сдержано, вполголоса, стали высказывать свои предположения о происходящем. Если это кино, то как с ним увязать артиллерийскую стрельбу о стороны границы, если война, то с кем? И как объяснить этот массовый пролет самолетов старого образца, да еще с опознавательными знаками давно не существующего государства? Неужели для того, чтобы войти в Польшу, потребовалась такая мощная артподготовка?

За этим обсуждением подошли к радиостанции. В КШМке, кроме УКВ станции Р-123, была и коротковолновая станция Р-130. Пройдясь по диапазонам, радист недоуменно доложил, что на УКВ выше тридцати семи мегагерц вообще тишина, от двадцати восьми до тридцатисеми мегагерц слышна иностранная речь, возможно работают немецкие танковые радиостанции, так как несколько раз произносилось слово "панцер", что на немецком — танк, а весь КВ диапазон забит немецкой речью и станциями, работающими морзянкой.

Пока судили да рядили, с востока тоже донеслась канонада, однако это уже было больше похоже на бомбежку. Разрывы были такой силы, что даже земля подрагивала под ногами. Все это не укладывалось ни в какие разумные версии.

Нечволодов, сам подойдя к капитану Аграновичу и коротко бросил: «Всех своих людей сюда на общее построение!». Уже меньше чем через десять минут курсантская батарея в полном составе, за исключением караульной смены стояла перед командиром дивизиона. Начальник штаба Едрихин дал команду на общее построение. После его доклада, Нечволодов поздоровался, дал команду "Вольно" и сказал:

— Что бы ни произошло, мы должны помнить, что являемся офицерами и солдатами Советской армии, и должны с честью выходить из любых непредвиденных ситуаций. Исходя из неопределенности обстановки, я подчиняю себе до выяснения ситуации батарею Ленинградского училища и приказываю:

— солдатам и офицерам получить боеприпасы к стрелковому оружию, оружие зарядить и быть готовым к его применению;

— немедленно начать подготовку орудий и зенитных установок к боевому применению, подготовить снаряды, заряды и уложить в боеукладку орудий. Подготовить весь имеющийся боезапас. О готовности доложить… — он поднял ближе к глазам кисть левой руки с часами, — к семи ноль-ноль!

— из взводов управления самоходного дивизиона организовать четыре разведгруппы численностью по десять человек, включая водителя и стрелка БТРа, в разведку идти не на своем ПРП-3, который для этих целей и предназначен, а на БТРах батареи гвардии капитана Ледогорова.

— еще четыре такие же группы сформировать из состава батареи ПЗРК. Все группы идут в разведку на БТРах.

— Командирами разведгрупп из взводов управления назначаются: старший лейтенант Негурица, лейтенанты Джулай, Динкевич и Куренной.

— Командиров разведгрупп от батареи ПЗРК назначает ее командир.

— В шесть тридцать разведгруппам прибыть для получения боевой задачи.

— Командирам зенитных батарей, капитанам Судакову и Ледогорову, обеспечить защиту с воздуха. Огонь открывать только при явной атаке противника.

— Всю технику укрыть в капониры, произвести тщательную маскировку, с использованием штатных и подручных средств. Передвигаться только по лесу, не выходя на открытое пространство.

— Строго соблюдать светомаскировку.

— Пользоваться только проводной связью, все радиостанции работают только на прием!

— Вопросы есть?

— Разрешите? — капитан Ледогоров сделал небольшой шаг вперед.

— Слушаю…

— В батарее кроме меня, только три офицера.

Неожиданно, к уху подполковника склонился капитан Элькин из политотдела дивизии: — Разрешите мне возглавить четвертую группу? Боевой опыт имею!

— Подробнее…

— Кундуз, замполит седьмой роты ДШБ. Заменился два месяца назад.

— Добро. Что еще?

— Прошу разрешения набрать из курсантов капитана Аграновича.

— Приступайте. Аграновича поставлю в известность.

Основной вопрос конечно был, что же все таки происходит? Но все понимали, что командир знает не больше них.

— Гвардии капитан Ледогоров, капитан Судаков останьтесь. Остальные: «Разойдись!»

Офицеры разошлись по своим подразделениям, где сразу же закипела работа.

— Товарищ капитан,— обратился Нечволодов к Ледогорову, — что это за новая машина у вас в батарее?

— Это передвижной пункт разведки и управления ППРУ-1 "Овод", предназначен для разведки воздушных целей и управления силами и средствами ПВО полка. Находится в непосредственном подчинении начальника ПВО полка.

— Если это машина управления начальника ПВО, то как она оказалась у Вас в батарее?

— По приказу начальника ПВО, придана нам на время учений. Дело в том, что в расположении полка невозможно наблюдать групповые цели, по причине отсутствия таковых. На учениях, недостатка в групповых целях не будет, вот начальник ПВО и отправил с нами "Овод", чтоб экипаж потренировался, в условиях максимально приближенным к боевым. Все — таки тренажер, есть тренажер, а работа по реальным целям, это несколько другое.

— Понятно. — Нечволодов повернулся к