темнеет, плотная мешковина закрывает горящую древесину. Поднимается плотный дым. Воздух со свистом рассекает первая стрела и втыкается в землю. Костер трещит, ткань вспыхивает, озаряя пространство вокруг. Грязно-зеленые конечности показываются в отблесках пламени. Вереща, гоблины откатываются от позиций на границу видимости. В темноте их глаза сверкали, как у зверей. Для несведущих, зрелище десятков и десятков светящихся во тьме глаз было пугающим, но сейчас это давало возможность оценить число тварей. — Я сказал за костры! За, а не перед ними! — Рявкнул Курт, продолжая подсчитывать гоблинов. Их было слишком много для обычного ночного набега. Гоблины предпочитали атаковать днем, хотя и во тьме видели лучше, чем люди. Казалось бы, это должно было дать им преимущество… Но была у ночного зрения и обратная сторона. Гоблины были куда более чувствительны к свету. Даже человек, что в темноте взглянул на костер, тут же испытывал некоторые проблемы. В его глазах тьма тут же сгущалась, приспособившиеся к темноте зрение — отказывало. И предметы, что он только что различал — вновь смешивались с темнотой. Гоблинам было еще хуже. Тьма была их другом… но только до первого факела, что слепил их настолько, что делал беспомощными на десятки минут, пока чувствительные глаза не приспособятся к свету. Ночью гоблины предпочитали обворовывать поселение, красть куриц, резать скот… и тех людей, что вышли справить нужду, но поленились или поскупились взять с собой источник света. Те, кто жил рядом с логовом гоблинов, знал — лучшая защита от них — это яркий свет и отсутствие паники. Новобранцы инстинктивно в ночном бою старались держаться в некотором отдалении от света, чтобы не стать легкой мишенью для вражеских стрелков. Когда рядом свистят стрелы — сдерживать это желание было особенно тяжело. А кое-кто мог и вовсе бежать, надеясь спрятаться в темноте. Наивно. Как раз в этом случае они становились легкой добычей для куда более приспособленных к тьме зеленомордых коротышек. Гоблины не изменяют себе. Их круглые глаза сужаются, отчаянно щурясь, они выпускают стрелы в сторону костров, надеясь напугать врага. В костяных наконечниках — просверлены дырки, что усиливает свист. Было бы пугающе, если бы в ответ не загрохотали мушкеты, что в один миг перекрывают свист стрел. Пусть самих гоблинов не было видно во тьме, но их блестящие глаза были хорошими мишенями! Надо было лишь взять чуть ниже… и надеяться, что пуля полетит куда надо. Хотя управляться с порохом, когда прямо перед тобой горит костер — не очень-то безопасно. Однако, выбора не было. Зеленомордые начинают колебаться, пусть большая часть пуль промахивается, те что попадают — зачастую убивают на месте. — Курт! Куда? — Кричит примчавшийся на звуки боя Пузырь. В его руках — мушкет без примкнутого штыка. Командир указывает рукой в сторону, где во тьме сверкает сразу десяток глаз. Стрелы тоже летят оттуда. Лучники. Выстрел бьет по ушам, более громкий, чем обычно. Вспышка пламени на миг освещает поле боя, выхватывает из тьмы кривые, зеленые рожи. Неровная, разноразмерная картечь разлетается черт-те куда, засеивая конус перед собой свистящим на все лады свинцом. Лучники визжат от боли и рассыпаются в стороны, бросая примитивные луки. Это становится последней каплей. Визжащий от ужаса соплеменник заставляет паниковать куда сильнее, чем безмолвно лежащий труп, с дырой размером с кулак. Гоблины отступают, не забывая вытаскивать раненых и тела. Нет, не чтобы выходить пострадавших бойцов и почтить память павших. А чтобы съесть. — Отставить огонь! Отставить! Экономьте порох… — Кричит Курт и тихо добавляет. — Он нам еще понадобится… Курт знал, днем зеленые вернутся и попытаются снова попробовать их на зуб. Нужно было много сделать, подготовить укрепления, при этом умудрившись дать людям хоть немного поспать, иначе завтра они будут менее боеспособны. Вооружить хоть чем-нибудь всех женщин и детей, кто способен держать в руках оружие. Отступать было уже поздно, вне деревни их окружат и перебьют. Оставалось лишь готовиться к обороне. И надеяться, что гонец добрался с посланием, иначе всё это лишь отсрочит их гибель. В километре от деревни гоблин-шаман с наслаждением жевал свежеиспеченную лошадь. **** Я зевнул. Раннее утро. Лекционный зал был полон народа. —…сегодня же мы рассмотрим одно из трех крупнейших восстаний Магократии. Можно сказать, оно пусть и не привело к распаду, но послужило основой для дальнейших политических процессов, приведших к этому итогу. Так, первый ряд, пятое место, хочет сказать нам, о чем пойдет речь? Лектор указал перстом на девушку, что подняла руку. — Восстание некромантов? И… можно выйти? — Нет и нет, на оба вопроса. Восстание Архана Черного мы уже проходили на прошлой неделе. Сегодня же мы поговорим о втором крупнейшем восстании, потрясшем империю. Речь о восстании Архимагистра Озара, и я сразу хочу оговориться. Пусть в дальнейшем мы будем называть его просто Архимагистром, важно помнить, что он находился на первой ступени этого ранга. Однако, еще при жизни он считал приставку «младший» оскорбительной, так как являлся самым сильным магом того времени. Еще до восстания он лоббировал в ложе изменение стандартной оценки для магов, поэтому изучая немногие исторические документы, вы можете наткнуться на его упоминания в качестве полноценного Архимагистра, но это не так. Теперь, когда все запомнили это момент — начнем с личности этого человека, его пути к власти и политической карьере… Лектор продолжал вести пару, но дальнейшее было скучным даже для меня. Черт бы побрал этого посла! Да, Нерд очень хорошо помог. Провел мозговой штурм и скрепя сердце, предложил выманить Принца на охоту, за город. И даже устроил для нас с принцем возможность поговорить и незаметно передать это предложение… Вот только сделал он это ценой того, что запихнул нас на одну из лекций для учеников академии! Мало того, даже не на какую-то полезную, например, об алхимии или хотя бы теории магии… Но нет! Насмехаясь в усы, он притащил нас на лекцию по истории, приговаривая, что молодежь совсем ничего не знает. Как будто Содружество не переписало историю под себя! Ну ладно, утверждать, что такое было — не буду, ибо не знаю. Но на их месте я бы точно так сделал. Теперь мы сидим как два дятла на галерке… Хотел бы я сказать, что мы выглядели почтенными инспекторами образования Содружества… Но на самом деле мы выглядели теми, кого оставляли лет пять на второй год. Особенно принц. Сонный и раздражительный, он ультимативно приказал его не беспокоить и теперь дрых рядом. Что ж, ничего. Учитывая, что лекции будут идти до обеда — он успеет не только отоспаться, но и заскучать. Тогда-то я его и подобью на охоту. —… но даже став полноправным членом Ложи, Озар не испытал удовлетворения. Он считал, что его подавляющая магическая сила дает ему право на большее. Так и начал зреть заговор по реформированию коллегиальной системы управления Империи в единоличную… Я вновь зевнул и от нечего делать начал точить перо. Честно говоря, было искушение поработать над чем-нибудь, но оставлять записи врагу было бы глупо. —… Дорн. — Закончил предложение лектор. Я повернулся к принцу. Он продолжал спать, уткнувшись лицом в стол. Лектор тоже спокойно вел свой рассказ и никак не обращал внимания на сопящего Стефана. Значит, обращался он совсем ни к нему. Я отложил перо и прислушался. —…но силы оказались не равны. Таким образом, Ложа получила преимущество, магическое противостояние длилось несколько суток. Пусть на стороне бунтовщиков было качество, но благодаря хорошей логистике лоялисты серьезно опережали их по количеству жертв. К середине второго дня стало ясно, что если не предпринять решительных мер — Озар потерпит поражение. И эти меры были найдены, Архимагистр отправил в ритуальные круги поддержавших восстание алхимиков и магов металла. Хотя позже, на трибунале магистр Рнич утверждал, что был против этого решения, у нас нет доказательств того, что он как-то этому препятствовал. Столь отчаянные меры помогли склонить чашу весов в сторону бунтовщиков, но лоялисты приняли не менее решительные меры, проведя жеребьевку и отправив в круги каждого десятого. В результате — Столица устояла. План Архимагистра провалился, но он не собирался сдаваться… — Лектор прервался и обратил внимание на открывающиеся двери зала. — Извините, опоздала. Можно войти? — Произнесла миловидная