Студенты медленно, как во сне, расступились, пропуская к нашей троице самого ректора академии. Выглядел он так, будто его не просто разбудили посреди ночи, но еще и объявили, что он теперь не главный в этом заведении.

— Нарушение устава академии, — уничтожающий на месте взгляд достался каждому. — В мой кабинет! Праздник окончен.

Один щелчок пальцев, и пространство резко сжимается. Удар под дых и я оказываюсь в коридоре третьего этажа общежития. Прижатая к стене толпой таких же выброшенных из особого пространства студентов.

Что самое интересное, ничего из причудливых артефактов сюда не переносится. Интересно, они прилагаются к комнате или отправляются в другое место?

Это все, что я успеваю отметить, пока не встречаюсь взглядом с Аланом. Опять. И вновь эта каша в голове.

Тьфу ты!

С трудом удается вернуть себе разум. И к этому моменту, мы втроем уже оказываемся в кабинете ректора. Где собрались и все деканы.

— Элиза ви Олье, вы нарушили главное правило академии. Надеюсь, у вас есть объяснение! — Я впервые вижу ректора таким злым.

— Объяснение есть у меня, — старшекурсник делает шаг вперед. — Во всем произошедшем только моя вина. Ни Элиза, ни Лианиия не виноваты в произошедшем. Но говорить об этом я буду только с деканом Оффином.

— Не забывайтесь, студент Виорский, — ректор явно не в настроении играть в игры. — Я требую объяснений немедленно.

— Раз мой студент берет всю вину на себя, девушек мы можем отпустить.

Ого, Хешар Оффин прямо сейчас решил поспорить со своим начальником? Боги!

Я в который раз тряхнула головой, стараясь отогнать наваждение. Но оно никак не желало спадать, продолжало разжижать мозги. Гребаная магия! И это она-то должна мне блок сломать? Или они что-то напутали?!

— За устроенное обе студентки наказаны…, — решает ректор, а я вижу, как бледнеет Элиза.

Ну вот и все. Пока, академия Высшего света. Доплясалась ты, Лианиия.

— Отработка в библиотеке, с завтрашнего дня. Стены уже восстановили.

Я даже ушам своим не поверила. Мало ли что там может послышаться в таком-то состоянии. Но нет, декан Ротон открывает нам с Элизой два портала. Нас просят покинуть кабинет ректора. А вот Алан остается.

В комнату я вваливаюсь, как какой-то зомби. Пошатываюсь, с трудом понимаю, где нахожусь. Если бы не подхватившая меня Марен, я бы так и растянулась на пороге.

Последнее, что я помню, это как подруга накрывает меня одеялом.

А потом дикая головная боль, жажда и слабость. Будто бы я заболела.

С трудом разлепив веки, повернулась и тут же зашипела от яркого солнечного света, больно резанувшего по глазам.

— Проснулась? — Марен хлопнул дверью в купальню.

И этот хлопок еще три раза повторился в голове, отдавая пульсирующей болью.

— …

— Ого, — присвистнула подруга. — Водички?

— Много, — прохрипела я, пытаясь вспомнить весь вчерашний вечер в деталях.

Но он почему-то всплывал яркими пятнами, вспышками и шоком.

— Я что, вчера, правда, целовалась с Аланом? — упавшим голосом уточнила у Марен, когда та наполнила из своего волшебного чайника стакан чистой водой.

— Правда.

— Фейские крылья! — выдохнула я, залпом осушая стакан и протягивая его соседке.

Она поняла меня без слов и наполнила его еще раз.

— Боги, у меня все тело так болит, будто по мне табун лошадей проехался, — простонала я. — После алкоголя всегда так плохо?

— Дело не в алкоголе, Иия, — улыбнулась Марен. — А в боевых чарах, которыми в тебя Элиза бросила.

— И ты все еще ею восхищаешься? — хмыкнула я.

— Ну знаешь, целовать ее жениха на виду у всей академии…

— Поняла, меняем тему, — закатила я глаза.

Оправдываться еще и перед соседкой не было никакого желания. Особенно с той дикой слабостью, которая накатывала волнами.

— Нам еще на занятия, если не забыла. Вот, выпей.

Марен положила рядом со мной небольшой пузырек из толстого зеленого стекла. Восковая пробка, небольшая пожелтевшая этикетка на тонкой веревочке с позолотой.

— Только не говори, что ты вчера что-то с того стола унесла, — попросила я, чувствуя, как в голове начинает противно чавкать.

Подруга покачала головой и пояснила:

— Это тебе поможет сегодня не чувствовать себя так, будто вчера пила. Эффект закончится к вечеру. Если организм сам не восстановится, завтра опять проснешься в таком состоянии.

— Пожалуй, после вчерашнего, я больше в жизни к алкоголю не притронусь, — выдохнула я. — Спасибо, Марен.

А потом начался бешеный день. Если выпитое зелье и сняло головную боль, то слабость никуда не делась. По идее, она должна была сойти через пару дней. Все же чары Элизы хоть и были боевыми, не оказались чем-то страшным. Можно сказать, что меня просто сбили с ног чем-то большим.

И я ее даже понимала. Вряд ли бы осталась сама в стороне, когда происходит такое. Да только притяжение к Алану не было настоящим. И вот именно это меня пугало.

Не знаю, было ли это действие эликсира, которым со мной щедро поделилась Марен, но сегодня мое сознание оставалось кристально чистым. Я посетила все занятия, благо — лекции. Записала, все необходимое и по демонологии и предсказательству, которые нам провели новые преподаватели.

А вот потом пришлось ползти в сторону библиотеки. Где следующие несколько часов придется отрабатывать за вчерашнее помутнение рассудка.

Здание библиотеки, казалось, вернули к первоначальному виду за одну ночь. Еще вчера тут была груда красных камней, обнесенная защитным куполом, а уже сегодня — цельное трехэтажное здание.

Надеюсь, его стены покрыли какими-нибудь особыми чарами, прежде чем впускать меня в нее второй раз.

— Иия!

Я обернулась.

— Марен? — удивилась, увидев спешащую в мою сторону подругу. — Что ты тут делаешь?

— Решила тебе помочь, — широко улыбнулась соседка. — В четыре руки все же быстрее будет. Да и Элиза тут…

Девушка тут же прикусила язык, но я прекрасно поняла ее намерения попытаться познакомиться с этой… Боги, да у меня после вчерашнего даже язык не поворачивается назвать ее ненормальной. Любая бы на ее месте патлы мне повысмыкивала и глаза выцарапала.

Так что я даже осуждать ее не могла. А я… да я бы сама себе за такое глаза выцарапала. Проклятые чары!

Интересно, декан Оффин знал о таком побочном явлении? А сам Алан?

Пожалуй, пока не поговорю с ними, не узнаю. Да только что-то мне подсказывало, что к старшекурснику ближайшую неделю самой лучше не приближаться. И не столько из-за Элизы, сколько из-за моей реакции на него.