Страйкер улыбнулся ее ребяческому энтузиазму.

— Например, приемлемой цены, — заметил он.

— Ну, на дом у нас денег хватит!

— Ты ведь даже не знаешь, сколько он стоит!

Вместо ответа Темпест чмокнула его в щеку. Никогда еще она не чувствовала такого безмятежного счастья. Они со Страйкером не расставались уже почти месяц. Они засыпали и просыпались в объятиях друг друга. Любили друг друга ночью и при свете дня. Мытье под душем, готовка еды, поход в магазин — все превращалось для них в увлекательную игру. Сегодня, пока Темпест варила кофе, Страйкер сходил за газетой рекламных объявлений, и теперь, позавтракав, они просматривали столбцы объявлений в поисках будущего дома.

— Эй, не засыпай! — поддразнил ее Страйкер и слегка ущипнул за бедро.

— Я тебя люблю, — вдруг сказала Темпест очень серьезно.

Темные глаза Страйкера зажглись радостью. Да, с Темпест не соскучишься! Настроение ее меняется с каждой минутой, но во всех своих превращениях она остается все той же Темпест. Его любимой. Однако сегодня Темпест выглядела необычно умиротворенной. Как будто пришла к какому-то решению. Страйкера подмывало спросить, о чем она думает, но он сдерживал свое любопытство и молчал. Темпест нельзя торопить: она должна открыться ему сама.

— Отлично, детка. Я тоже тебя люблю.

Внезапно Темпест ощутила разочарование. Эти слова звучали так… так обыденно. Им не хватало силы, власти, чувства собственности… Господи, о чем это она? Темпест испугалась, не сходит ли с ума. Разве не сама она хотела свободы? Разве не согласилась на брак лишь под тем условием, что Страйкер никогда не станет посягать на ее независимость? Темпест пыталась выбросить из головы эту идиотскую мысль и забыть о ней — но ни то, ни другое ей не удавалось. А Страйкер, как назло, молчал, отхлебывая кофе и просматривая газету.

— Что ж, может быть, ты и права. Если этот дом и вправду так хорош, как написано… — Он отложил газету и встал, спустив Темпест с колен. — Ну что, поедем посмотрим?

— Давай, — согласилась Темпест. Ей вдруг захотелось бежать прочь из хорошо знакомой квартиры. Но на этот раз бегство не принесло желанного чувства свободы. Ведь бежала Темпест от самой себя.

Дом из камня и стекла, окруженный деревьями, стоял на невысоком холме. Конюшня отстояла от него на значительном расстоянии; с другой стороны стоял коттедж, от него к главному зданию вела тропинка. Вокруг него был разбит садик, пестрели клумбы с цветами. Вся усадьба являла собой олицетворение благосостояния, покоя и красоты. Темпест этот дом понравился с первого взгляда.

— Ну как, тебе нравится? — спросила она, оборачиваясь к Страйкеру, — и только слепой не смог бы прочесть у нее на лице восхищения.

Страйкер улыбнулся и сжал ее руку.

— Снаружи выглядит очень неплохо, — задумчиво ответил он.

Темпест надула губки — жест, совершенно ей несвойственный. Сейчас, сама того не подозревая, она выглядела в точности как обычная молодая жена, счастливая и безумно влюбленная в мужа.

— Голову даю на отсечение, что внутри он ничуть не хуже! Ну что, покупаем?

Страйкер шутливо покачал головой:

— Пока я ничего не обещаю. — Не обращая внимания на ее недовольное ворчание, он поднялся на крыльцо.

— Ты мне за это заплатишь! — промурлыкала Темпест.

Страйкер обернулся и смерил ее взглядом.

— Интересная мысль! А чем ты хочешь, чтобы я тебе заплатил? — спросил он, чувствуя, как мгновенно напрягается все тело. Однако сейчас не время и не место. Страйкер снова повернулся к дому; но прежде, чем он успел прийти к какому-нибудь решению, двери открылись и на пороге показалась Эмма Уэст — агент по продаже недвижимости.

— Не правда ли, дом просто чудесный и расположен совсем близко к городу? — лучезарно улыбаясь, спросила она.

Темпест тщетно старалась принять равнодушный вид. Нельзя сказать, что дом поразил ее своей красотой, размерами или ценой. Пожалуй, нет. Просто в глубине души Темпест чувствовала, что именно в этих стенах они со Страйкером смогут жить вместе и быть счастливы. Никогда еще и нигде Темпест не чувствовала себя настолько «как дома».

Эмма ввела их в дом, и Темпест, следуя за ней из комнаты в комнату, ждала, что это чувство исчезнет. Но оно не проходило. Становилось только сильнее.

Страйкер расспрашивал Эмму о состоянии дома и удобствах, а Темпест косилась на него, стараясь прочесть мысли по лицу. Но лицо его оставалось непроницаемым. Темпест снедало нетерпение; ей казалось, что, если они сейчас же не назовут цену, дом непременно купят другие покупатели. Наконец у Эммы запищал бипер, призывая ее к телефону в машину, и Темпест со Страйкером остались наедине в полутемной конюшне.

— Ну? — требовательно спросила Темпест.

— Мне нравится.

Темпест на секунду замерла, а затем бросилась к нему и покрыла его лицо поцелуями. Страйкер прижал ее к себе, смеясь ее простодушному восторгу и радуясь вместе с ней. Он никак не ожидал, что Темпест настолько увлечется идеей собственного дома.

— Ты уверена, что этого хочешь? — спросил он осторожно, как только Темпест дала ему возможность дышать.

Она хотела ответить немедленно, но Страйкер прикрыл ей рот рукой, чтобы потом она не сожалела об опрометчивом решении.

— Едва ли я смогу вести такое хозяйство и одновременно работать. Особенно если появятся дети.

Темпест нахмурила лоб, что-то соображая. Затем перевела взгляд на дом, уютно раскинувшийся на холме — словно Спящая красавица, ждущая своего принца. Или, как в данном случае, принцессу.

— Знаешь, мы с тобой вместе уже несколько недель, и до сих пор мне это не надоело, — задумчиво начала она. — Уже много лет я не оставалась столько времени на одном месте!

— Для тебя это непривычно?

Темпест не стала лгать:

— Может быть. Но у меня такое чувство, словно я с тобой уже целую жизнь.

Она взглянула ему в лицо, но не увидела там ровно ничего. Что-то кольнуло Темпест в сердце — легкий, едва ощутимый, но болезненный укол.

— Рядом с тобой я чувствую себя… целостной. Мне не нужно никуда бежать, не нужно никому ничего доказывать. — Темпест неуверенно пожала плечами и замолкла. Ей уже казалось, что так откровенничать, даже со Страйкером, не стоит. Кто знает, не настанет ли день, когда он начнет бить ее по столь безрассудно открытым уязвимым местам?

Окаменев от изумления, Страйкер прислушивался к себе. Неужто он и вправду готов поверить, что Темпест останется с ним навсегда? Еще месяц назад он полагал, что сумел смириться с ее непоседливой натурой. Однако неожиданное признание Темпест пробудило в нем давно похороненные надежды. Они рвались на волю, и Страйкер уже готов был заявлять свои права и требовать от Темпест подчинения… Но нет, нельзя. Если он поспешит, то потеряет все. Темпест — вольная птица, ее нельзя запирать в клетку. Страйкер должен дать ей свободу, пусть даже все существо его кричит о своем желании привязать ее к себе нерушимыми узами.