С помощью Бориса Локтева он вытащил тяжелораненого Лесового из люка, передал стрелку-радисту Малову – тащи на тот берег, к санитарам. Миша взвалил мехвода на плечи и, чуть пошатываясь, понёс. А Костя запрыгнул в люк и взялся за рычаги. Успел вовремя: ещё бы немного – и танк ушёл бы в сторону и вполне мог провалиться под лёд.

Костя изо всех сил навалился на рычаги и вернул «тридцатьчетвёрку» обратно на настил. Кое-как выровнял, потихоньку повёл к берегу. Впереди, показывая дорогу, побежал Борис Локтев. Ещё несколько мин разорвались около «тридцатьчетвёрки», но вреда, к счастью, не причинили, лишь пробили лёд и с противным шипением ушли в чёрную, мёртвую воду. Так, под непрерывный визг падающих немецких «подарков», под мертвенный свет луны Костя и перебрался через Истру.

На берегу его встретил начштаба бригады, подполковник Кульвинский, похвалил за умелые действия: молодец, старший лейтенант, спас танк! В бригаде «тридцатьчетвёрок» и так уже мало, гибель даже одной из них стала бы заметной утратой. Костя привычно гаркнул: «Служу трудовому народу!» – и сделал вид, что ничего особенного не сделал: подумаешь, успел перехватить управление! Так ведь машина-то не чужая, можно сказать, своя, родная.

На самом деле ему была очень приятна похвала Павла Васильевича, да и сам он был рад, что всё обошлось: жаль, если бы любимый Т-34 утонул. Это же как потерять верного друга!

Раненого Ивана Лесового отправили в полевой госпиталь, и экипаж, таким образом, временно остался без мехвода. Но Костя надеялся, что удастся найти кого-то на замену из числа «безлошадных». Даже кандидатура у него уже была – сержанта Павла Дедова. Он неплохо знал этого парня – уже который месяц воевали рядом. Хороший механик-водитель и весёлый, неунывающий человек. Нам такой нужен!

Но это уже утром, а пока для всех – отдых. Ночевали прямо на броне родного Т-34: развернули башню назад, накинули сверху на орудие брезент (вышло вроде палатки) и устроились на ещё теплом двигателе. И никакой мороз теперь не страшен!

Последними через реку перебрались танки капитана Гусева и старшего сержанта Тулина – они до последнего прикрывали переправу. Ползли уже по трещавшим, расползающимся брёвнам, но ничего, как-то успели, чудом проскочили. После этого сапёры взорвали настил, и теперь между 1-й гвардейской танковой бригадой и гитлеровцами было новое серьёзное препятствие – река Истра. Попробуй-ка преодолеть!

* * *

Генерал-полковник Франц Гальдер заканчивал свой день всегда одним и тем же – заполнением дневника. Он начал его 14 августа 1939 года, за полмесяца до Большой войны, и теперь старался аккуратно, педантично записывать в него то, что хотел оставить для истории. Не для современников, конечно же, для будущих потомков.

Он был уверен – надо тщательно фиксировать все события: ход боевых действий, расклад сил в Европе, ситуация в самом Рейхе… В общем, всё, что так или иначе было связано с политикой и войной. Это его долг как начальника Генштаба ОКХ и как человека, волею судьбы оказавшегося причастным к великим историческим событиям.

Каждый вечер (точнее – уже ночью), закончив все текущие дела, он садился за большой письменный стол, включал настольную лампу под зелёным матерчатым абажуром и открывал толстую тетрадь в серой клеёнчатой обложке. Дневник был нужен также для того, чтобы подвести итоги дня, сделать выводы из прошедшего и наметить планы на будущее. Это был своего рода конспект событий, дневных встреч, бесед, совещаний. Разумеется, только официальных – ничему личному Гальдер не позволял проникать на его страницы. И записывал, конечно, не абсолютно всё, что видел и слышал, а только самое главное. Надо обозначать факты, давать хронику, оценивать же людей и их дела будут другие – историки, политики, биографы. Гораздо позже.

Правда, иногда Гальдер иногда позволял себе записать, что Германия непременно одержит победу в войне – скорую и окончательную. Это было понятно, ведь вся его деятельность на посту начальника Генштаба ОКХ как раз и была направлена именно на это.

Гальдер был отличным штабистом, можно сказать, образцовым, даже эталонным (не зря же его назначили главой Генштаба!), чётко и грамотно выполнял те задачи, которые ставило перед ним высшее военное и политическое руководство Германии, в том числе и сам фюрер.

Впрочем, к Гитлеру у него было двойственное отношение. С одной стороны, он, как профессиональный военный (генерал в четвёртом поколении!), не мог не сожалеть, что во главе государства (во время мировой войны!) стоит человек, не имеющий никаких серьёзных военных знаний. И ещё – ни малейшего полководческого таланта. Но с другой… Как глава Генштаба ОКХ, он не имел права не выполнять его приказы: всё-таки Гитлер – Верховный главнокомандующий, рейхсканцлер и вождь нации.

Однако Гальдер всегда недовольно морщился, когда слышал очередное предложение «окопного стратега», человека с кругозором ефрейтора. Да, Гитлер был прекрасным политиком, талантливым оратором, но зачем он лезет туда, в чём, по сути, ничего не понимает? Военное дело – это наука, очень сложная, её изучают годами, десятилетиями (как теорию, так и практику), постепенно, последовательно, а тут… Фюрер позволял себе игнорировать советы известных генералов и наплевательски относился к рекомендациям Генштаба ОКХ, иногда даже давал распоряжения в ультимативной форме. И не кому-нибудь, а генерал-фельдмаршалам, командующим группами армий! «Богемский ефрейтор» (как Гальдер иронично называл про себя Гитлера) приказывал опытнейшим полководцам, отдавшим армейской службе не одно десятилетие! Нонсенс!

Гальдер сделал очередную запись в дневнике и отложил ручку. Но закрывать тетрадь он не стал: неожиданно для себя мысленно вернулся на несколько дней назад, когда делал очередной доклад на совещании в Ставке фюрера. Так, что тогда было… Пролистал пару страниц назад, посмотрел записи, вспомнил – в деталях и мелочах.

Речь на совещании шла о текущей военной ситуации (и прежде всего – в России), а также о планах на следующий, 1942, год. Он, как всегда точно и аккуратно, сообщил о состоянии сухопутных войск, сделав упор на сложном, если не сказать критическом, положении германских войск под Москвой. При оценке их состояния ему приходилось часто повторять одни и те же фразы: измотаны до предела, большие потери, нет лошадей и транспорта, недостаток в снабжении, нехватка тёплой зимней одежды, продовольствия, боеприпасов, нужно бы срочно пополнить части людьми и бронетехникой.

Затем, как положено, дал свой прогноз на ближайшие зимние месяцы: окончательную обстановку определить пока трудно, но противник не в состоянии перейти в крупное наступление. Тем не менее русские проявляют большую активность, значит, будут оказывать упорное сопротивление. В связи с этим потребности армий под Москвой в силах и средствах должны серьёзно возрасти.

Сплошной линии фронта возле большевистской столицы создать невозможно, нужна лишь обширная сеть передовых постов и пунктов со стационарными оборонительными позициями и прежде всего – на всех дорогах и автомагистралях. Важно уделять внимание и охране тыла (партизаны!), а также обеспечению безопасности поставок одежды, еды, людей и техники. Это трудные задачи, но их непременно надо решить, причём прямо сейчас, иначе никакой победы не будет.