* * *

После игры в боулинг мы с Натаном одновременно заболеваем, поэтому для Скорикова у меня находится вполне веский повод для отказа. Правда, я собираюсь писать ему об этом только утром следующего дня.

Глаза слезятся, а горло сильно першит. Натан уехал в аптеку за лекарствами и едой, потому что наш холодильник практически полностью пустой. Я редко убираю и готовлю. К счастью, теперь имею достаточно денег, чтобы позволить себе помощницу по дому и еду из ресторана.

Открыв социальные сети, я не утруждаю себя чтением сообщений, которые прислал Скориков. Если он хотел надавить на совесть, то очень зря. Но едва я набираю ему пару строк — сразу же гора спадает с плеч. Не думаю, что Паша весь вечер ждал, пока я откликнусь. И более чем уверена, что ему было с кем провести время. Но несмотря на это в глубине души мне стыдно, что я пообещала и не вышла на связь в эту пятницу.

Получив от Скорикова ответ: «Выздоравливай», я прячу телефон под подушку и за всю следующую неделю не удосуживаюсь выйти в социальные сети.

Мы с Натаном пьём таблетки и заботимся друг о друге. В большей степени муж обо мне, потому что у меня долго присутствуют не самые приятные симптомы в виде вялости и апатии.

В воскресенье мы чувствуем себя бодрее. Натан принимает решение выйти с понедельника на работу, ведь у нашей компании не бывает такого, чтобы не было заказов или простоев даже в зимний период. Я решаю остаться дома ещё на несколько дней. Уже предвкушаю как буду читать книги и смотреть сериалы, но звонок мамы нарушает все мои планы.

Она очень хочет, чтобы мы с Натаном приняли у себя в гостях дядю Борю, Элю и близняшек. На все мои протесты и отказы в динамике звучат претензии и обиды. Сестре нужно обследовать детей в столичной клинике. Город она не знает, автомобиля у них нет. С мужем Эля по-прежнему в глубокой ссоре.

— Мам, у меня работа, — пытаюсь протестовать.

— Я не прошу тебя круглосуточно возиться с родственниками. Всего лишь показать им город и по возможности свозить в больницу.

— Для этого есть такси.

— Я уже пообещала Боре, что родная племянница его примет.

Закатываю глаза и привожу другие доводы, но это не помогает. Мама как попугай талдычит одно и то же. Мы близкие люди и просто обязаны помогать друг другу. Я не отказываюсь от этого. Всего лишь предлагаю альтернативу. И тогда мама снова вспоминает дурацкий случай, когда я чуть не пролила на себя кипяток, а дядя Боря спас меня от страшной участи. Если бы не он, я была бы уродливой и покрытой шрамами. В худшем случае попросту умерла бы.

Не в силах разговаривать, я передаю трубку Натану. Он старается пояснить маме, что нет никакой разницы — будут родственники жить в нашей квартире или в соседнем жилом комплексе. Мы оплатим проживание, проезд и лечение. Но общение заканчивается жутким скандалом. Сначала зятя с тёщей, затем моим с мамой. И в завершении я ругаюсь с Натаном, когда сдаюсь и соглашаюсь принять у нас гостей.

В понедельник утром я встречаю родственников на вокзале. Дядя Боря сразу же вручает мне в руки одну из близняшек со словами: «Заодно и потренируешься». После чего мы садимся в мой автомобиль и долго едем по городу, встряв в пробку.

Оказавшись в квартире, родной брат мамы важным тоном просит провести ему экскурсию. Замечая мелкие недостатки в виде высоты розеток или кривоватого плинтуса, он сетует на то, что мастера нынче работают спустя рукава. Вот если бы мы пригласили его — дядя Боря сделал бы нам идеальный ремонт, а самое главное не настолько дорого. И плевать он хотел на то, что у нас своя строительная компания.

Я глубоко дышу и успокаиваю себя тем, что гости — это ненадолго. Всего на три-четыре дня. Максимум пять. Я же могу побыть терпимой и доброжелательной? Могу. Нужно просто попробовать.

Вспоминаются обидные слова мамы, которые она выкрикнула в пылу ссоры, будто мы с Натаном никогда не бываем ей рады. Это вовсе не так. Я с удовольствием провожу время с родителями, просто мы теснимся не в одной квартире. Натан не любит посторонних, а я его поддерживаю. Возможно, это отголоски жизни в студенческом общежитии, когда приходилось делить кухню, санузел и душ. Но тогда у нас попросту не было выбора, а сейчас он есть. И муж предпочтёт оплачивать аренду квартиры или гостиницы во имя собственного спокойствия.

Натан возвращается поздно вечером, и, даже не ужиная, направляется в спальню. Я подхватываю Нику на руки и следую за ним.

Застываю в дверном проёме, прижимаю к себе кроху. Первый день — полёт нормальный. Помогая Эле, я научилась готовить кашу и менять подгузник. В последний день и вовсе сдам экзамен по краткому курсу молодой матери.

— Посмотри, Нат. Мы похожи? — спрашиваю, целуя Нику в пухлую щёку.

Она в свою очередь тянет меня за волосы. Я айкаю и кривлю лицо. Делаю вид, что мне больно.

— Представь, что это наша с тобой дочь, — проговариваю, когда муж отрывается от ноутбука и осматривает нас скептическим взглядом.

— Для чего, Влада? Это не наша дочь.

— Какой же ты!.. Совсем не развиваешь фантазию, Левицкий!

На следующий день Натан приходит гораздо позже, когда в квартире уже все спят. Я настолько устала, бегая с Элей по больницах и выстаивая громадные очереди, чтобы попасть к какому-то жутко умному, но заносчивому специалисту, что даже не откликаюсь на ласки мужа.

С каждым днём мы всё меньше времени проводим вместе. Я устаю, трачу силы на сестру и близняшек. Со временем понимаю, что дети — это чертовски сложно, хотя и мило.

В последний день отъезда родственников у меня дёргается глаз. Я провожаю Элю на поезд, возвращаюсь домой и набираю пенную ванну. Зажигаю свечи, включаю музыку и погружаюсь в тёплую воду. Вот это кайф. Тишина, чистота, спокойствие и уют. Хотя в ушах до сих пор эхом звучит детский крик.

Прикрыв глаза, я вспоминаю, что хотела взять с собой бокал вина. Едва выбираюсь из воды, как слышу щелчок входной двери.

— Ты сегодня рано, — обращаюсь к Натану, укутавшись в халат.

Он проходит в квартиру с огромным букетом белых роз и протягивает мне бархатную прямоугольную коробку.

— О… ого! А что за повод?

— День влюблённых, Влада, — мягко произносит муж.

— Вот же гадство. А я не приготовила подарок.

— С тебя минет, — с усмешкой говорит Натан, снимая верхнюю одежду и разуваясь.

— Только напомни, ладно? В моей голове лишь перечень того, что можно есть детям в девять с половиной месяцев. И торговые марки подгузников, которыми лучше всего пользоваться. Скажи, как стереть это из памяти?

Натан притягивает меня к себе и целует в губы. Едва я высвобождаюсь, как тут же открываю его подарок — браслет из белого золота. Стильная и лаконичная брендовая модель идеально сидит на запястье. Мне очень нравится!