выбралась из комнаты, прикрыв за собой дверь. В руках она сжимала радионяню. Как только сынишка заплачет, она сразу прибежит и утешит его.

Снег все шел и шел; за теплым домом намело высокие сугробы. Они высились до подоконников. Линди остановилась, чтобы полюбоваться миром за маленьким окошком. Снег сверкал вдали в свете нового яркого освещения. Кейд несколько часов его устанавливал. Когда они вернулись, его напарник Джек уже был здесь; он успел наметить фронт работ. Из-за приближающейся метели на светскую беседу не было времени; мужчины сразу приступили к работе.

Называется, украсили елку! В этом году пришлось забыть обо всех приготовлениях к празднику из-за психопата…

Линди тихо шла по коридору. Она уже переоделась ко сну во флисовую пижаму и пушистые носки. Ее защитники спать не собирались, значит, она может отдохнуть. Несколько часов назад она заказывала пиццу и подслушала, как Кейд наскоро вводил Джека в курс дела. Когда мужчины вышли на улицу, Линди взяла Гаса и устроилась у окна, положив телефон рядом. В доме царила тишина, и любые звуки казались слишком громкими. Линди то и дело посматривала на патрульную машину у крыльца. К счастью, через час мужчины вернулись в дом; они составили подробный план того, как установить сигнализацию в доме и снаружи.

Она вошла в кухню и встретилась с проницательным взглядом светло-карих глаз Джека. Он сидел за столом перед открытым ноутбуком; из чашки, стоящей рядом с ним, шел пар.

Аромат разогретой пиццы смешивался с ароматом свежесваренного черного кофе.

— Все нормально?

— Да. А у тебя? — Она налила себе сладкого чая и прислонилась к столешнице, рассматривая стройного мужчину. Джек приехал в старом джипе, почти своем ровеснике — а ему, по ее прикидкам, было лет двадцать пять — двадцать семь. Он обладал необычной красотой; при совершенно лысой голове у него были рыжеватые усы и борода. Джек больше слушал, чем говорил, и, судя по ее наблюдениям, почти ничего не упускал.

— Все хорошо.

Она пила чай и прикидывала, что еще сказать. Ей очень хотелось узнать, что произошло за то время, пока она успокаивала своего малыша, но Джек ей был незнаком. Кейд ему доверял, а она доверяла Кейду, но в обществе Джека ей было немного не по себе. А вот Кейд никогда не казался ей чужим.

— Эй! — Кейд с улыбкой вошел в кухню. На лице у него застыло странное выражение.

Джек перевел взгляд с напарника на Линди, затем сказал, что ему нужно проверить камеры, и оставил их с Кейдом вдвоем.

— Эй, — отозвалась она, чувствуя, как в животе запорхали бабочки. — Все нормально?

— Нет, — ответил он. — Не совсем. — Он подошел к ней и взял ее за руки. — Нам нужно закончить разговор.

Скажи, почему ты все время пыталась меня поцеловать?

У нее запылало лицо, внутри все сжалось.

— Нет, не нужно. — Он предельно ясно объяснил свою позицию. Кейд здесь для того, чтобы защищать ее. И больше ничего. — Я все поняла, — сказала она. — И все нормально.

— Нет, — возразил он, и его лицо помрачнело; голубые глаза смотрели на нее в упор. — Я люблю тебя, — тихо произнес он, слегка сжимая ей пальцы. — Я ничего не говорил раньше, потому что боялся, что веду себя непрофессионально. Потом понял, что сделал тебе больно, потому что поставил на первое место свою репутацию и свою работу. Я был не прав. Не хочу, чтобы тебе было грустно из-за меня, и отныне ты всегда будешь для меня на первом месте. Линди, мне правда очень жаль.

— Ты любишь меня? — спросила она, не веря своим ушам.

— Да.

В ней фейерверком взорвалась радость, и она привстала на цыпочки.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она, закидывая руки ему на шею и прижимаясь к нему всем телом.

Кейд обхватил ее за талию, и их губы встретились в поцелуе. Он прикасался к ней легкими, дразнящими движениями. Потом он отпрянул и погладил ее по щеке, прижавшись лбом к ее лбу.

— Мне нужно настроить камеры до того, как разыграется метель, но я думаю, мы продолжим наш разговор, когда я вернусь в дом.

— Я тоже так думаю. — Она прикусила слегка припухшую губу и улыбнулась.

Кейд надел куртку и шапку и вышел через застекленную дверь на холод. Джек молча вернулся за стол.

У нее сразу поднялось настроение. Кейд Лэнс ее любит! Как трудно поверить в удачу после недели горя.

Она откусила от пиццы и направилась к столу, где ее ждал чай.

— Как дела? — спросила она у Джека, над его плечом вглядываясь в ноутбук.

Экран был поделен на окошки. Джек нажимал на мышь, рассматривая различные места вокруг ее дома под разными углами.

— А вы времени даром не теряли!

Линди жадно всматривалась в экран, надеясь увидеть Кейда, но его нигде не было видно. Только черная ночь, испещренная бесчисленными белыми снежинками, которые как будто светились. В динамиках ноутбука послышался свист ветра. Линди вздрогнула.

— Заметили там что-то необычное? — спросила она, затаив дыхание.

— Нет. — Джек быстрее задвигал мышью, и картинки расплылись в черно-белое пятно. Вдруг на экране показался Кейд. Он стоял у маленького сарая на заднем дворе — когда-то она хотела устроить там курятник.

Линди глубоко вздохнула. Каким сильным он казался! Он работал с проводами и камерой. На улице похолодало и дул резкий ветер. Кейд делает все возможное, чтобы защитить их с Гасом.

Линди очень понравилось у него на работе; она с удовольствием познакомилась с его партнерами и их вторыми половинками. Она скучала по тому, что почти забыла: по радости общения и важности прочных связей. По семье и друзьям, которые поддерживают друг друга. У Кейда есть замечательные друзья, которые его любят, у нее давно их нет.

— Все будет хорошо, — сказал Джек; их глаза встретились в отражении на экране. — Мы неплохо справляемся со своей работой, а когда Кейд защищает что-то важное для него, он просто сила природы. Не знаю, что тут у вас было, пока я выполнял последнее задание, но вы явно ему небезразличны. Мне даже жалко этого Кота в том случае, если он попадет в руки Кейда. Скорее всего, он будет умолять, чтобы его передали полиции.

Линди рассмеялась, представив себе немыслимую картину.

— Будем надеяться, что вы правы.

Обладая пылким воображением, она представила себе, что произойдет, если Джек прав. Что, если она в самом деле небезразлична Кейду так же, как он небезразличен ей? Что, если однажды она будет такой же, как женщины, с которыми познакомилась в «Крепости»? Может быть, в конце