палёной плоти. Бочку бензина бы сюда, а лучше огнемёт… Верховский силовой волной отмахнулся от подвернувшегося под руку ходячего трупа и вгляделся в недобро шевелящуюся тьму. Успел увидеть, как беглец, споткнувшись о вывороченный из дорожки булыжник, нелепо падает наземь и бессильно вскидывает руки перед нависшим над ним умертвием. Одна за другой прочертили мрак три ослепительно-рыжие огненные стрелы. Шаткий силуэт медленно завалился набок, неохотно занимаясь пламенем. Это всегда самое трудное – защищать гражданских…

Предупреждающе вспыхнула в запястье пока ещё несильная боль. Давая себе отдых, Верховский выхватил из кармана пистолет, торопливо щёлкнул предохранителем. Жаль, пули не артефактные; два дня тому назад Терехов брал с собой оружие, чтобы стрелять в человека, а не в ходячий труп. Прицелившись, Верховский выстрелил по оголённым от плоти коленям умертвия, подобравшегося к занятому схваткой Феликсу. Минус два патрона. Они закончатся раньше, чем мёртвые стражи.

– Поцарапают, – коротко предупредил Феликс и кивнул на стреноженного чарами Потапова.

Верховский и сам знал. Ещё одним выстрелом он отогнал от добычи неспешно ковыляющее умертвие, отправил вслед пуле заклятие-стрелу. Феликс прикрыл его широкой дугой пламени. Потенциал у него будь здоров, плюётся огнём, как чёртов дракон, и даже не запыхался… Такого, пожалуй, только «пиявкой» и свалишь. Хорошо, что прямо сейчас они не враги.

– Помоги-и-ите! – взвизгнул где-то вне поля зрения горе-контрабандист. Сам-то знал, болезный, что именно он приводит в действие?

– Носит земля болванов, – проворчал Феликс, отправляя на голос брызгающую искрами стрелу. – О чём ты с такими говорить-то собрался?

– О правах человека, – рявкнул Верховский. Перебросив пистолет в левую руку, он дважды выстрелил в удачно скучковавшихся мертвецов. Осталось три патрона. – Работа у меня такая: с болванами разговаривать…

Выслушав его незамысловатую ругань, Феликс насмешливо хмыкнул. Очередное его заклятие подожгло свалявшиеся седые патлы существу, отдалённо напоминавшему немощную старушку. Отвлекшись на несколько секунд, Верховский сосчитал наконец умертвий. На ногах оставалось шесть. Они упрямо ковыляли по грязному снегу, перешагивая через упавших сородичей; приказ у них должен быть совсем простой, вроде «уничтожить всё живое». Маг Потапов, пустив в ход это последнее средство, должен был удрать куда подальше пространственным прыжком, а вот колдун… Колдуна кому-то было не жалко. Он тут не главный. Так, не слишком удобный подручный.

– Пойду достану этого придурка, – предупредил Феликса Верховский. Ещё одна пуля врезалась в плечо попавшему на прицел трупу, на пару мгновений замедлив его шаткую поступь. Осталось две. – Прикрой Потапова.

– Вы ж его всё равно потом казните.

– То правосудие, а это – беспредел.

Феликс сердито фыркнул, но не стал возражать.

Увязая во взрыхлённой земле, Верховский приблизился к беглецу. Выступившее из мрака породистое лицо было смутно ему знакомо. Преуспевающий бизнесмен Дмитрий Оленин, скрючившись, сидел на снегу у самой ограды; от него крепко несло позорно освободившимся страхом. Не церемонясь, Верховский сгрёб контрабандиста за ворот шерстяного пальто и рывком заставил подняться на ноги. Стоять самостоятельно у беглеца не получалось: может, ногу вывихнул, а может, так сильно объял ужас. Верховский слегка встряхнул его, надеясь привести в чувство, и кое-как прислонил спиной к прутьям ограды. Оленин не пытался вырваться – только уставился сомнительному спасителю через плечо и испустил невразумительный всхлип. Не отпуская пленника, Верховский обернулся, вскинул руку и выстрелил, почти не целясь. Попал. Следом попал Феликс. Охваченное пламенем умертвие рухнуло в сугроб.

Один патрон.

Но и мертвецы наконец-то кончились.

Без огненных сполохов ночь стала темнее. Вразвалку подошёл Феликс, бдительно замер в паре шагов. Хоть бы только Потапов не умер там от разрыва сердца… Видеть опасность и знать, что с ней ничего не сделать – чудовищно страшно. Надо здесь заканчивать, и поскорее.

– Не виноват! – выпалил Оленин. Его сорвавшийся голос напоминал визгливый собачий брёх. – Всё недоразумение! Меня вынудили!

– Разберёмся, – скупо пообещал Верховский и сунул руку в карман, меняя пистолет на удостоверение. Раз подозрение в контрабанде – достойный повод для ареста, то не грех и ему этим воспользоваться. – Вы задержаны. Ваши права вам разъяснят сотрудники отдела правопорядка, но советую вести себя разумно и сотрудничать со следствием.

А следствие дело не зажуёт, об этом-то магконтроль позаботится. Даже если магконтроля этого осталось – начальник да парочка новобранцев.

– Тьфу ты, – Феликс презрительно хохотнул и вытер ладонью взмокший лоб, размазав по коже жирную копоть. – Кто бы мне сказал, что вот это такие у нас кровопийцы, ни в жизнь бы не поверил.

– А какие они должны быть? – Верховский пожал плечами и вытащил из кармана телефон. – Как упыри, что ли? Тогда изведут очень быстро.

– Твоя правда. А в чём он хоть виноват?

– Я тебе потом расскажу. Спасибо за помощь, – Верховский задержал палец над кнопкой вызова. Пожалуй, теперь можно и сказать. – Ты свободен. Придёшь на аттестацию – позвони, оформлю тебе бумаги.

– О как, – задумчиво протянул Феликс. Оленин затравленно зыркал то на одного, то на другого, но не мог уловить истинного смысла слов. – Квиты мы, получается.

– Получается, квиты.

– Ну, спасибо, – сказал нелегал тихо и веско. – Бывай. Свидимся ещё.

Верховский молча кивнул. Честный ворюга Феликс слов на ветер не бросает. В отличие от холёных управских говорунов.

***

– Идея принадлежала вам?

Голос начальника гулко разнёсся между крашеных бежевым стен. Задержанный – сердитый и встрёпанный, словно вытащенный из притона нелегал, но одетый очевидно дорого – вяло шевельнул скованными кистями рук. Грохот серебра