К утру прояснеет. А пока пусть детонатор от этой маленькой бомбы побудет в руках у начальника магического контроля.

Он сноровисто обмотал кипы газет бечёвкой, крепкой и отменно горючей. На получившиеся тюки приладил по несколько вызывающе алых печатей – так, чтобы избавиться от жгута, не потревожив «бикфордовы шнуры», сумел бы разве что виртуоз пространственной магии. Убедился, что бумажные ярлычки предупреждающе переливаются ярко-оранжевым сиянием. Если он где-нибудь сгинет, изучать вещдоки безопасникам придётся на расстоянии, не заглядывая дальше передовицы. Ну и ладно. Достаточно и того, что даже в самом худшем случае тираж придётся печатать заново, а это – драгоценное время. Не заботясь больше об оставленных следах, Верховский прошёлся по залу типографии, мимо умолкших на ночь печатных станков. Всё чисто. Никакой засады, никаких брошенных впопыхах улик. Всё готовилось в деятельном порядке, без суеты, и обиднее всего – под самым носом. Действительно, ну кто подумает на газетчиков? Они ведь всего лишь зеркало.

Верховский запер за собой дверь типографии и зашагал к кабинету начальника коммуникаций. Сощурившись, оглядел нештатные цепочки сигнальных чар, оплетающие дверную ручку и запорные ригели. Не слишком замороченные: автору не хватило то ли умения, то ли хитрости соорудить дополнительный контур, который среагировал бы на выход из строя основного заклятия. А может, кабинет не стоил такой мороки. Постоянно хранить что-то компрометирующее прямо в Управе слишком уж глупо. Верховский легко сорвал невесомую паутинку чар и беспрепятственно отпер внушительный замок. Ему не доводилось прежде наведываться к Потапову, но скромный до аскетичности кабинет как две капли воды походил на обиталища прочих здешних начальников. Непременные шкафы для документов, заваленный бумагой внушительный письменный стол, обыкновенное офисное кресло. Нигде никаких чар. Зато, как и следовало ожидать, под вешалкой стоят сменные ботинки. В нынешнюю-то погоду их наверняка обувают каждый день. Усмехнувшись, Верховский взвесил в ладони блестящую кожаную туфлю. Как, однако, неосторожно. Хозяин кабинета не допускал мысли, что его кто-то заподозрит.

Магия подчинилась легко и охотно, не в пример проще, чем было с засохшей на купюре кровью. Сверившись с картой, Верховский примерно очертил местность для поиска: небольшой коттеджный посёлок в ближнем Подмосковье. Надо думать, Потапов мирно почивает в собственной спальне и, может статься, видит сны о власти и богатстве. Все хотят власти и богатства, только мера у всех разная.

– Феликс, – негромко сказал в трубку Верховский. – Извини, что в поздний час. Ты мне нужен.

– Не вопрос, – зевнул в ответ нелегал. – С ребятами?

– Нет. Ребята за нами не угонятся. Сумеешь по точке на карте?

– Чего не суметь. Дело-то мокрое?

– Не хотелось бы.

– Тогда сложнее, – смекнул многоопытный уголовник. Леший побери, кого он собрался впускать в сообщество…

А что делать, если приличным людям доверять нельзя?

Минут пятнадцать они месили снег, выбираясь из лесополосы, и всё это время Феликс шёл на полшага позади и внимательно слушал вводные. Верховский излагал и невесело думал, что прямо сейчас сам немногим ближе к закону, чем его спутник. Это победителей не судят, и то спорный вопрос, а чуть что пойдёт не так – мотать ему срок, как пить дать. С Феликсом вовсе разбираться не станут: казнят, и дело с концом. Он не дурак, понимает. И запросто может прямо сейчас отправить к лешему бывшего приятеля вместе со всеми авантюрами. Но нет, топает, слушает, сосредоточенно щурится, словно чары какие разглядывает на ходу…

– А тебя прям парит всерьёз, – проницательно заметил он, дослушав диспозицию. – Что, неохота обратно на пустырь?

– Конечно, неохота. Мне есть что терять, – легко признал Верховский. – Дело не в этом. Если б оно было однозначно к лучшему, ради какой-то великой цели, что ли… Тогда ещё можно задуматься. А если просто поменяют местами, кто в кабинетах и кто на пустырях, толку с того?

– Вдруг эти новые в кабинетах получше окажутся?

– А вдруг не окажутся? Что тогда – зря всё поломали?

– Ну, так долго спорить можно.

– Потому и хочу поговорить, – Верховский задрал голову, отыскивая в прогалинах между тучами клочья холодного звёздного неба. – Самое паршивое – он не во всём не прав, этот Потапов.

– Мне-то можешь не объяснять. От нынешних я добра мало видел.

– Но беспорядков в городе я не допущу.

– Не допускай. Он хороший, город-то. Красивый. Жалко будет.

– Удивляешь ты меня, – Верховский сдержанно усмехнулся. – Я думал, тебе на всех плевать.

– Так и есть.

– Врёшь. Иначе бы тебя тут не было.

– А-а-а, иди к лешему, – проворчал Феликс. – Вот закончим дело – тогда будешь мне кишки мотать. Только лучше за рюмкой, чтоб не так тошно было.

Поисковая магия указывала куда-то мимо роскошного трёхэтажного дома, в заснеженные глубины двора. Охраны не было, если не считать будки на въезде в посёлок и видеофона на решетчатых воротах. Либо хозяин уверен в собственной неуязвимости, либо незваных гостей ненавязчиво приглашают поглубже забраться в ловушку. Феликс, судя по всему, подумал о том же самом и словно бы невзначай согнул в локте правую руку, так, чтобы удобнее было целиться заклятием. Умный он всё-таки. Некоторым не чета.

«Прикрой», – не без труда припомнив правильный жест, велел ему Верховский. Феликс ехидно осклабился, но подчинился. Садовая дорожка, заботливо расчищенная после вчерашнего снегопада, уводила куда-то в сумрак зимней ночи. Потапов, очевидно, не спит; либо сам участвует в засаде, либо поневоле служит наживкой. А может, решает какие-то последние вопросы: ему при любых раскладах предстоит трудный день. Чтобы не скрипеть слежавшимся снегом, Верховский держался утоптанной