следуем двоякому пути, когда нас к тому побуждает темнота предмета: или пути разума, или пути авторитета». Это изъяснено у Габриэля Васкеса в «Спорных вопросах» (LХП, гл. 3. 10).

1086

Это приводит Минуций после неудачного сражения, у Ливия (кн. XXII): «Первый – муж, вопрошающий, что в самой вещи; второй – тот, кто повинуется убеждающему; тот же, кто не умеет ни сам исследовать, ни повиноваться другому, обладает ничтожным разумом». Цицерон в речи «В защиту Клюенция» говорит: «Мудрейшим называют того, кому самому приходит на ум, что нужно ближайшим к нему, того, кто заимствует удачные соображения другого».

Стихи Гесиода, откуда почерпнуты приведенные мысли, звучат следующим образом:

Тот впереди других, кто познал, что полезно, что вредно,

Сам по себе и заранее видит цели деяний;

Кто научился внимать благим советам – второе

Место займет; а кто ни сам не смыслит, ни внемлет

Добрым советам других, тот сам ни к чему не пригоден.

1087

Аммиан Марцеллин (кн. ХХVIII) пишет: «Если проявляют неукротимый гнев, то необходима крайняя суровость: если же поддаются увещаниям, то нужна возможная кротость. Последняя, однако же, даже в случае преступлений, предпочтительнее суровости». То же разъяснил и Васнес в упомянутой книге (гл. 4, 21).

1088

Дионисий Галикарнасский в «Извлечениях о посольствах» говорит: «Не следует переходить к действиям, не прибегнув сначала к переговорам». Менелай у Либания заявляет: «Человеку более свойственно сначала попытаться прибегнуть к переговорам, чем сразу же хвататься за оружие».

В согласии с таким взглядом находятся слова хоров в «Елене» Еврипида:

Безумцы, конечно, – кому добродетели

Мерилом служит железо единое,

Кто положить конец состязаниям

Тщится единственно силой оружия.

Если же доблесть внушить уважение

Может лишь кровию, то беззащитные

Обречены города распри безумию.

1089

Донат в комментарии на комедию «Евнух» замечает: «Ибо широко, известно, что ту самую вещь, которую вы будете защищать до последней крайности, когда к этому вынуждены, вы сами впоследствии можете уступить тому, кто не пытается ее захватить».

1090

Путь, которым в большинстве случаев пренебрегает большинство наиболее могущественных властителей (см. Коннестаджио «О союзе королевств Кастилии и Португалии»). Это, однако, достойнейший путь, на котором настаивают сторонники справедливости и мира. Так поступали великие короли и народы, о которых упоминается в тексте. Напомним прочих.

Третейские посредники были избраны Магнусом, королем Норвегии, и Канутом, королем Дании, в споре между ними об обоих королевствах. Очевидно, тем же способом пожелал действовать Юлиан, первый носивший это имя, добиваясь распоряжения против Севера в споре о римском принципате. Магнус, король Швеции, был избран третейским посредником в споре между двумя Эриками, королями Дании и Норвегии.

В споре о Саламине между афинянами и мегарянами судьями были избраны пятеро спартанцев – Критолай, Амомфарет, Гипсехид, Анаксил, Клеомен (Плутарх, жизнеописание Солона). В договоре лакедемонян и аргосцев у Фукидида (кн. V) было оговорено: «…кто пожелает сдать третейским судьям по обычаю дедов». И далее: «Если одно из союзных государств вступит в спор с союзным же государством, то пусть спор будет передан на разбирательство государству, которое оба признают посредником». То и другое приведено у Фукидида (кн. V).

Марка Антонина многие народы за границами Римской империи выбирали третейским судьей в своих спорах во избежание войны, об этом упоминают Аврелий Виктор и прочие. У Прокопия в «Готском походе» (III) гепиды обращаются к лангобардам со следующими словами: «Мы готовы разрешить споры с помощью избранных третейских судей; на тех, кто согласен подчиниться решению третейских судей, нападение силою будет несправедливостью». У того же автора в «Готском походе» (IV) Теодибальд, король франков, объявляет о своей готовности подчиниться решению третейских судей в споре с римлянами.

См. о том, что заявили некогда римляне Филиппу, у Полибия в «Извлечениях о посольствах» (4), а также то, что имеется в договоре Антиоха, у того же Полибия в тех же самых «Извлечениях, о посольствах» (35).

Король английский был третейским судьей в споре о Шотландском наследстве; граф Гольштейн – в споре между королем Дании и его братьями, как сообщает Понтан в «Истории Дании» (кн. VII). Добавь примеры у Марианы (кн. XXIV, гл. 20; кн. XXIX, гл. 23), у Паруты (кн. VII и XI), у Визаррия (кн. XII), и Кранца («О делах саксонских», кн. VI, гл. 15) и у нас (кн. III, гл. XX, XLVI).

1091

Григора в книге об Александре Болгарском пишет: «Неприлично христианам сражаться между собой с таким ожесточением, когда имеется основание договориться о мире и общие усилия обратить на нечестивых».

1092

См. примеры у Кассиодора (III, 1, 2, 34) и у Гайлия «О государственном мире», II, гл. XVIII, № 12).

1093

В этом отношении и с большим правом епископы были преемниками друидов. См. послание епископов королю Людовику в «Капитуляриях» Карла Лысого и о епископах Испании у Родриго из Толедо (кн. VII, гл. 3).

1094

См. Августин, «О христианском учении», I, 28.

1095

Автор трагедии «Фиваида» пишет:

Тот и другой царь от вас,

О сохранении царства молите.

Дион в жизнеописании Стона говорит: «Ибо гораздо правильнее и справедливее погибнуть одному за всех, нежели многим ради одного».

1096

«Энеида» (кн. XI):

Правильнее одному только Турну подвергнуться смерти.

На таком же основании Антоний вызывал Октавия на поединок (Плутарх, жизнеописание Антония).

1097

См. капитулярий Карла Лысого, данный в С.-Арнульфе и соглашение Aqulsgranensem [?]. То же понятие о справедливости преобладало у лангобардов (см. Павел Варнефрид, кн. I, гл. 12; кн. IV, гл. 17; кн. V, гл. 40).

1098

См. Геррера (т. II).

1099

Так, Грациан (causa XI, quaest. III, post С. Episcopus; различает «справедливость причины, следствия, разума».

1100

Сенека («Советы», V) пишет: «Галлион сказал, что войну нужно начинать ради свободы, ради супругов, ради детей; но что не следует предпринимать ее ради чего-либо бесполезного и безвредного». Нечто большее сказал Аполлоний царю Вавилонии у Филострата (I, 23): «Однако же прибавил он, что не следовало спорить с римлянами из-за столь мелких сел, что нередко частные лица владеют большими и что незачем доводить дело до войны даже ради более важных причин». Иосиф Флавий в книге второй «Против Аппиона» о своих соотечественниках