Раненая же устыдилась, разжала зубы и спрятала лицо. Похоже, взглянуть на меня она не решалась, если даже и могла.

А Ориэль уже обезболил, приложил ладошки к краям раны с двух сторон, прикрыл глаза и стал что-то делать. Я уж не знаю, как именно эти существа лечат этой своей энергией и биополями.

И прямо на моих глазах порез начал затягиваться. Медленно срастался то тех пор, пока не осталась лишь розовая полоска. Но Ориэль не убирал руки, и я подумала, что, наверное, он сращивает и те ткани, что внутри. Сосуды, мышцы…

Потом обмыл спину, удаляя белый порошок и кровь. Вытер насухо и маленькой лопаточкой присыпал тонкий розовый шрам желтой пыльцой харифанталия, зачерпнув немного из стеклянного флакончика с широким горлышком. На коже эта пыльца вдруг запузырилась и превратилась в кашицу.

— Терпите, госпожа. Я сейчас вотру это в рубец, чтобы не осталось и следа от него.

— Терплю, маленький ц-ц-целитель, — глухо отозвалась нагайна. И добавила: — Прос-с-сти, ч-щ-щеловек. Я не х-х-хотела прич-щ-щинять тебе боль и травить с-своим ядом.

— Ничего. Я противоотравная… Противоядовитая… Неотравимая… Короче, нестрашно. А Ориэль мне сейчас ранки вылечит.

— Конечно, — горячо уверил он. — Но сначала мы излечим ваш дивной красоты чешуйчатый хвост. У вас на нем порезы и раны, он кровоточит. Это ужасно. Агата, поможешь?

Спустя некоторое время нагайна пила из высокой кружки отвар чего-то там, а две дырочки на моей руке зарастил и обработал пыльцой цейлин. Ощущения были странные: горячо и щекотно.

О том, что на самом-то деле плевок жаблоида мог не сработать и я запросто могла умереть от укуса полузмеи, старалась не думать. Хочу верить, что моя сказка закончится хэппи-эндом, а не: "Ее укусила змея. Все умерли. Конец".

— Я ос-с-станусь у вас-с на дес-с-сять вос-сх-ходов с-светила, Агата С-с-серебрякова, — негромко заговорила вдруг нагайна. — Мое имя — Ирраид-Гарра из рода Норрд. Оплач-щу ядом из моих-х клыков. Это редч-щайш-ший драгоц-ценный ингредиент для алх-химиков. Только не с-сейчас, мне нуж-жно восс-становиться. И ос-ставлю тут ш-шкуру, у меня линька ч-щерез ч-щетыре вос-сх-хода. Именно поэтому я ос-слабла и потеряла бдительнос-с-сть. Позволила с-себя ранить. — Ее лицо перекосило в гримасе ненависти.

— Добро пожаловать в "Отель потерянных душ", госпожа Ирраид-Гарра из рода Норд. — Я повернулась к филиуру, который ввиду моей занятости забрал книгу регистрации и все это время молча наблюдал за нами, не издавая ни звука. — Феликс, запиши все. После этого возьми ключ от морского побережья и сопроводи госпожу Ирраид-Гарру наверх.

— Исполнено будет, Агата.

— Ориэль, спасибо. Ты можешь идти отдыхать, — позвала я маленького цейлина, который только сейчас, кажется, осознал, что он впервые в своей лекарской практике по-настоящему кого-то спас. — Все дополнительные осмотры пациенток — завтра или в другие дни, когда целитель сочтет нужным.

Он смущенно улыбнулся, вскочил, не зная, куда деть руки, поправил пояс шортиков, одернул жилет.

— Спокойной ночи. Да?

— Да, Ориэль. Ступай отдыхать, — улыбнулась я ему. — Ты молодец.

— С-с-спас-с-сибо, маленький ц-целитель, — серьезно взглянула на него нагайна. — Забери мой родовой кинж-жал. Я, Ирраид-Гарра из рода Норрд, повелительниц-ца вос-сточ-щных-х пределов, дар-рую тебе, ц-целитель Ор-риэль с-свой клинок. Отныне и вовеки ты поч-щетный ч-щ-щлен рода Норрд. Любой наг вос-сточных-х пределов по-ч-щтет за ч-щесть быть полезным тебе.

Описать словами изумление на мордашке Ориэля я не берусь.

А вот повелительница восточных пределов, где бы они, эти пределы, ни находились, царственно воздела длань — именно так, а не "подняла руку", — что-то колданула, и над головой цейлина вспыхнула и погасла маленькая огненная змейка. Магия, чтоб ее. Вероятно, теперь тем, кто в теме, понятно, что Ориэль почетный член рода нагов.

Судя по взгляду Феликса, рассматривающего нечто невидимое мне над головой нашего лекаря, я угадала.

Спустя пару минут я провожала взглядом удаляющегося вверх по лестнице филиура, галантно подставившего пушистый локоть нагайне. А та величаво, с грацией и осанкой истинной королевы, ползла рядом со своим сопровождающим. Рядом в полном ступоре сидел прямо на полу Ориэль и держал в ручках-лапках кинжал.

А я с тяжким вздохом облокотилась о сиденье дивана, вытянула ноги, скрестила их в щиколотках и попросила люстру:

— Можно горячего какао с взбитыми сливками и пирожное? Ориэль, тебе чего?

— А? Что? — захлопал он глазами. Увидел появившийся рядом со мной поднос и произнес: — Мне то же самое, пожалуйста.

Пили какао и ели пирожные в мирном молчании. Когда вернулся Феликс, мы помахали ему и жестом пригласили. Филиур потоптался на месте, после чего присоединился, заказав свои любимые харапульки.

Я вздохнула:

— Сочувствую я ей. Нагайну ведь явно предал кто-то из своих и близких. Вероятнее всего, мужчина, которому она доверяла.

— Ты думаешь так почему?

— Не знаю даже, Феликс. Женская чуйка, наверное. Взгляд у нее… Примерно такой был у моей университетской подруги. Ее любимый мужчина предал и очень некрасиво подставил на деньги, а она узнала внезапно и совсем не готова была к такому. Вот так смотрят, когда настолько больно, что даже плакать не можешь.

Ни один из моих коллег не нашелся, что сказать. Самцы столь дивных и разных народов переглянулись и продолжили ночную трапезу.

Допив и доев, я и Ориэль отправились досыпать, а Феликс остался на посту.

Проснулась я поздно. Полежала, вспоминая события минувшей ночи, и отправилась в душ. Пора начинать рабочий день.

В холле обнаружился Ориэль, который, заложив ручки за спину, ходил и рассматривал мебель, светильники, столик и обшивку стен.

— Нравится тебе здесь? — спросила я, спустившись.

— Да, Агата. Красивое место. Необычно, но красиво. У нас и у хасинов все совсем не так.

— Хасины — это?..

— Четырехрукие.

— И как же у вас и у них? — полюбопытствовала, усаживаясь в кресло.

— У нас все компактно, нам не нужно ничего лишнего. Наша жизнь проходит в служении долгу. Мы излечиваем. А хасины любят яркие цвета, ткани, меха, перья, ковры, много подушек, много красивой посуды. Их дома… они переполнены вещами. И одежда им нравится, и украшения. Ты видела, да? — Он покосился на мою обувь. Я как раз надела длинную юбку и новые кожаные туфли с открытой пяткой. Футболка, увы, все еще моя старая, земная.

— Хасины мне показались очень симпатичными и такими… "вкусными". Не знаю, как описать. Они явно любят жизнь и все то, что она им дает.

— Это так, — кивнул Ориэль. — Но их проблема в злоупотреблениях. Едой, напитками, дурманящими травами, безудержными занятиями тем, что их увлекло в данный момент жизни. От этого они становятся зависимыми и начинают болеть. И однажды они создали цейлинов. Мы спасаем им здоровье, восстанавливаем тела и разум, а они обеспечивают нас всем. Мы ни в чем не нуждаемся.