В данном случае природа и шахтеры им это позволили, а вот если бы ходы оказались тесными и узкими? Саша усмехнулась, представив вереницу ползущих на четвереньках людей во главе с МакКормиком. Хотя это вряд ли. Они либо расширили бы лаз, либо не обустраивались тут вообще.

А коридор между тем заглатывал Сашу все глубже. Мрак нехотя расступался под напором светового конуса, но за ее спиной он с чавканьем соединялся в прежний монолит. Спертый тяжелый воздух уже с трудом втягивался в легкие, не желая расставаться с жалкими запасами кислорода.

Хорошо, что у Саши была временная фора, иначе ей пришлось бы туго. Бежать в таких условиях – задача невыполнимая. Здесь можно было только идти равномерным и неспешным шагом, тщательно контролируя дыхание. И радоваться тому, что она не страдает клаустрофобией, иначе Саша давно превратилась бы в скулящий комок плоти, трясущийся у стены. Уж очень давили на нее эти стены, душила темнота. Тишина тоже пыталась накрыть Сашу войлочным колпаком, но, безуспешно проделав этот фокус раз десять, тишина раздраженно отшвырнула не оправдавший надежд колпак в сторону и ушла в боковую шахту – медитировать.

А таких ответвлений, ведущих действительно в никуда, на Сашином пути встречалось очень много. Причем некоторые из них были гораздо шире, чем ход, по которому шла Саша. Без спасительной электрической нити шанс выйти отсюда можно было бы разглядеть только под микроскопом.

Интересно, сколько времени она уже идет? Саша посветила на хронометр. Ого, уже два часа дня! Интересно, как далеко она ушла от комплекса? Наверное, достаточно далеко, потому что теперь Саша не слышала больше никаких разговоров. Человеческих. Им на смену пришли крысиные. Раздражающий писк звучал то тише, то громче. Звучал отовсюду: серые твари, похоже, решили в массовом порядке вернуться в свои любимые и привычные катакомбы. Любопытно, а как там собираются от них избавиться? Ведь скоро они должны заняться этой проблемой, и Саше не хотелось бы оказаться поблизости в этот момент. Противогаза ведь у нее нет.

Саша решила немного отдохнуть. Привалившись к стене, она расслабила все мышцы. Особой усталости не ощущалось, не зря ведь столько времени было потрачено ею в спортзале. Но выматываться до изнеможения так сразу не стоит. Силы следует расходовать экономно. И пополнять запас энергии вовремя.

Саша достала из вещмешка апельсин. Очистив его, корки она забросила в боковой ход, расположенный напротив того места, где она сидела. Разделив сочный плод на дольки, с наслаждением, не спеша, смакуя каждый кусочек, она съела его.

Воздух подземелья, словно стареющая кокетка, судорожно вцепился в манящий апельсиновый аромат. Он так устал от собственной тяжести и спертости, он так хотел казаться свежим! Цитрусовый запах моментально был расхватан на молекулы и рассредоточен по всем ходам и закоулкам подземелья.

И из этих ходов и закоулков, прилипнув носами к запаху, вожделенно шевеля усами, потянулись серые тени.

Горели жадные крысиные глазки, топотали тысячи лапок, наступавших на хвосты собратьев. Собратья раздраженно пищали, но целенаправленный бег не прекращали.

Тысячи крыс стекались из разных ходов, сливаясь в серую сплошную волну, неумолимо двигающуюся туда, где одуряющее пахла апельсиновая корка…

Морено, насвистывая привязавшийся мотивчик, шел по коридору подземного комплекса. Не любил он это место, лишенное свежего воздуха, высоких потолков, просторных помещений и самого главного – окон. К сожалению, по роду службы Винсенту довольно часто приходилось бывать в лаборатории МакКормика, но задерживаться здесь – нет уж, увольте! Приехал, сдал груз либо информацию – и наверх, к солнцу, небу, к людям.

А после недавних событий его желание появляться здесь вообще стремилось к минус бесконечности. Морено даже послал руководству рапорт с просьбой перевести его на любой другой участок работы. Но изложить четко и аргументированно причины своей просьбы он не смог. Эмоции в их ведомстве никого не волновали. Сочтя невнятный рапорт своего ценного сотрудника следствием переутомления, руководство решило отправить Винсента Морено в двухнедельный отпуск.

Но перед этим ему следовало доставить МакКормику новый объект. Стивену пора было уже заняться своими прямыми обязанностями, потребность в данном биороботе являлась гораздо более насущной, нежели эксперименты с женщиной из Беларуси. К тому же акция с участием Алекс Голубовски запланирована на осень, а венесуэльская нефть просачивается сквозь пальцы уже сейчас.

Сдав мрачно глядевшего исподлобья латиноса в нежные и заботливые руки людей МакКормика, Винсент решил навестить главного паука.

Морено и себе не смог бы толком объяснить, почему его так волнует судьба Алекс. Может, именно из-за того, что сотворил с ней гаденыш Стивен?

Результат, на взгляд Морено, был чудовищным! Просмотрев видеохронику экспериментов, Винсент с отвращением посмотрел на горделиво сверкавшего очками МакКормика. Разделить радость успеха с этим ученым клопом ему не хотелось абсолютно. А вот врезать ему хорошенько хотелось, и очень, даже костяшки пальцев Морено фантомно заныли. Но, к сожалению, подобный вариант поведения тащил следом здоровенный мешок неприятностей, поэтому Винсент выпустил пар иным способом – наорал на МакКормика, употребив при этом несколько довольно любопытных речевых оборотов, подслушанных им в порту при разгрузке. А потом он избил ни в чем не повинную стену.

Все это происходило позавчера вечером. Винсент рассчитывал уехать на следующий день, но не получилось, ему пришлось задержаться. Вчера он старательно избегал МакКормика, боясь, что может снова сорваться.

Морено даже хотел уехать не попрощавшись, но ведь потом, после отпуска, ему придется опять встречаться с мистером Великим Ученым! Значит, надо разрулить неприятную ситуацию сейчас. Спокойнее будет на воле, в пампасах.

Винсент знал, что по утрам МакКормик проводит сеансы с Алекс, поэтому он направился к тому в лабораторию после двенадцати.

Продолжая насвистывать, Морено подошел к двери лаборатории. Прислушался – тишина. Значит, сеанс завершен. Ну что же, делаем приветливое лицо:

– Стивен, можно? – вежливый стук в дверь. Никто не отвечает. Странно! Видимо, Ученый увлекся своими экспериментами так, что ничего не слышит. Попробуем еще раз. – Стивен, ау, где ты?

Опять тишина. Может, он ушел куда-нибудь? Хотя, обычно МакКормик всегда торчит здесь часов до двух дня.

Ладно, сейчас попробуем заглянуть, если никого нет или дверь заперта, значит, можно и на свободу – с чистой совестью. Так, кажется, пишут на плакатах в русских тюрьмах? Винсент честно хотел попрощаться с МакКормиком перед своим отпуском. Камеры наблюдения запишут его старания.

Морено повернул ручку двери. Дверь подобострастно распахнулась.

– Эй, Стивен, ты где? Проблемы со слухом, что ли? Я тут стою, сту… Ох, ты!

Винсент бросился к связанному МакКормику, оглушив по пути тревожную кнопку. Та, считавшая себя особой неприкосновенной, поскольку за всю историю существования комплекса ею не пользовались ни разу, зашлась истерическим воем.