— Привет! О нет! Снова это?! — сказал Том, входя в гостиную. — Сколько раз ты уже посмотрела этот фильм? Раз сто?

Он откинулся на подушки рядом с ней.

— Чем тебе так нравятся эти сказки? — вид у него был уставший. Он достал очередную фигурку из кармана и начал вертеть её в руках, уставившись в экран.

На полке возле телевизора была уже целая коллекция всяких штуковин. Браслеты, ручки, спичечные коробки, маленькие фигурки и статуэтки из разных материалов — реквизит и бутафория со съёмок тех фильмов, в которых Том успел поучаствовать за почти два десятилетия своей карьеры. Всё очень маленькое, такое, что легко могло поместиться в карман. Каждую вещицу он таскал с собой всё время, пока шли съёмки текущего проекта, а по их окончании оставлял на полке. Он никак не хотел или не мог объяснить Алисии, что это такое и зачем ему все эти вещи. Он часто вертел в своих тонких ловких пальцах какой-нибудь маленький предмет из коллекции, чем ужасно раздражал Алисию. Она постоянно отвлекалась на эти манипуляции и теряла нить разговора. Вот и теперь ей пришлось напрягать ум и вспоминать, о чём же она хотела поговорить с ним сегодня.

— Эти, как ты говоришь, сказки вселяют надежду, что в жизни есть что-то правильное, нерушимое, настоящее, — начиная раздражаться, сказала она.

— А оно есть? — еле слышно откликнулся Том. Алисия посмотрела на экран, держа Тома в поле бокового зрения. Он повернул голову и напряжённо разглядывал её профиль, продолжая крутить маленький белый предмет в руке. На этот раз это был шахматный конь.

— Ну или просто мне нравится он! — чтобы разрядить обстановку, она шутливо ткнула пальцем в экран. Том посмотрел в указанном направлении. На экране главный герой лихо раскидывал толпу врагов.

— Правда? — Том оставался серьёзным. — Тебе нравится герой или сам…

— Не знаю… — честно сказал Алисия и посмотрела в его глаза. В них отразилась странная обречённость. — Оба?

— Ясно, — усмехнулся Том и поднялся. — Я страшно голоден.

— На кухне есть еда.

Ужинали они в молчании. Алисия вдруг подумала, что она страшная трусиха. Было ощущение, что ей нужно принять какое-то решение. Но она никак не хотела признаться себе в этом.

— Что-то случилось? — спросил Том.

Алисия глядела в стол, тёрла друг о друга кончики пальцев, будто посыпала солью их прошлую жизнь, и молчала.

— Том… что между нами? — сказала она и поглядела на него.

Он отодвинул тарелку, взял со стола шахматного коня, которого принёс с собой, и откинулся на спинку.

— А что неясно? Мы же вроде как живём вместе.

— Неясно! Хоть мы и живём вместе, но никуда не ходим вместе, ты не знакомишь меня ни со своими друзьями, ни с родителями!

— Ты хочешь познакомиться с моими родителями?! — удивился Том.

— Не знаю, не о том сейчас речь! Я просто не могу понять, что это за отношения?! На людях ты делаешь вид, что мы с тобой едва знакомы, а дома не отпускаешь меня от себя, будто я твоя собственность! Хорошо же ты устроился! На вечеринках можно лапать других баб, ведь дома тебя всё равно ждёт безотказная Алисия!

Она всё больше распалялась и понимала, что сама себя накручивает, но уже не могла остановиться. Том смотрел на неё исподлобья, поглаживая фигурку лошади.

— Я не намерен это обсуждать. Не сегодня. Ты не в себе, а я очень устал, — холодно сказал он и поднялся из-за стола.

— Не смей снова уходить от этого разговора! — она последовала за ним в гостиную.

Том поставил резную фигурку на полку и взял маленький браслетик — реквизит со съёмок «Останусь светом».

— Мне это надоело! Ты вообще не говоришь со мной!

— Чего ты от меня хочешь?! — воскликнул Том, поворачиваясь к ней.

— Я просто хочу знать, что между нами происходит и куда всё идёт! Это что, так сложно?!

— Да сложно! — Том приложил обе руки, сжатые в кулаки, ко лбу и взвыл. — Сложно!

Он опустил взгляд на руки и снова затеребил браслетик.

— Потому что я не знаю…

Она почувствовала, как слепая ярость наползает откуда-то сзади и кровавой тьмой заливает глаза. Хотелось сделать ему так больно, как никогда. Она протянула руку и со всей силы дёрнула за маленький браслет. Тонкая резинка порвалась, и разноцветные бусины застучали по деревянному полу. Том поднял на неё расширившиеся от ужаса глаза. Она поняла, что попала в цель и начала крушить его коллекцию. Ломала всё, что легко ломалось, разбивала об пол, топтала ногами. То, что сломать не удалось, она сгребла в охапку, выбежала на задний двор и стала раскидывать в разные стороны далеко за пределы участка. Всё это время Том так и стоял столбом, как будто потерял способность говорить и двигаться.

Алисия, всё ещё злая, пронеслась мимо него и хлопнула дверью спальни. Внутри всё клокотало. Он не знал! Хуже того: он не хотел ничего знать! Не хотел даже говорить с ней об этом.

Когда она успела так вляпаться?! Как жить без него, она себе уже не представляла. Теперь она даже не могла снова от него сбежать. Он для неё стал центром вселенной. А она для него? Лучше было вообще не начинать этот разговор!

Неуправляемая ярость уже почти убралась восвояси, когда он наконец вошёл в спальню. Вдруг стало страшно. Что если она перегнула палку? Что если сейчас всё закончится? Ну и пусть! Она ни о чём не жалела. Притянула его к себе и поцеловала. И пусть это будет последний раз. Она отдавалась ему неистово, без остатка, готовая к любому исходу этой ночи. Она больше не побежит, а уйдёт, только если он её прогонит.

Эта безнадёжная неизбежность стала общей. Они погрузились на такую глубину, откуда невозможно вынырнуть тем же человеком, которым ты был до неё. Слёзы смешались с потом и склеили души навсегда.

Утром, стоя в ванной у зеркала, Алисия разглядывала себя. На теле и лице искала отметины прошлой ночи, которые бы свидетельствовали об изменениях. Ведь что-то изменилось, она это чувствовала. Он возник из темноты дверного проёма, тихо подкрался. Остановился в одном шаге за её левым плечом. Сосредоточенное, красивое и такое взрослое сегодня лицо. Они смотрели друг на друга в отражении, и в этом взаимообмене взглядами было так много всего, что не высказать словами. Может быть, это он и имел в виду, когда говорил, что не знает, что между ними происходит? Это была такая глубина,