Более того, требуя абсолютной лояльности от других, он чувствовал те же обязательства по отношению к ним[34]. В то время это было все, что он мог предложить.

Однако, в то время, это было не единственным занятием Дофина. Тревожные новости дошли до него из Англии, где 17 февраля во второй битве при Сент-Олбанс армия графа Уорика была разбита ланкастерскими войсками, которые она пыталась остановить. Королева отбила у врага своего несчастного мужа, а сам Уорик бежал неизвестно куда. Однако, 4 марта, письмо от Антуана де Крой дало Людовику луч надежды: Уорик со своими оставшимися людьми присоединился к молодому Эдуарду, графу Марч, (старшему сыну герцога Йорка) и готовился атаковать армию королевы, которая в то время находилась в окрестностях Лондона. После долгих дней ожидания, в течение которых прибывал один гонец за другим, в Женапе появился дворянин из бургундского двора с письмами от самого Уорика. Новости, которые они содержали, были настолько неожиданными, что Людовик сначала отказался в них поверить. Уорик въехал в Лондон, где народ радостно провозгласил молодого Эдуарда королем Англии под именем Эдуарда IV. Королева и ее войска бежали в свои крепости на севере, а Уорик и новый король собирались пустить за ними в погоню мощную армию. От того, что произойдет дальше, зависела судьба Англии, а возможно, и судьба Дофина.

Однако в Бургундии ссора братьев де Крой и графа де Шароле продолжала поглощать всю энергию и мешать всем делам правительства. Людовик сказал Просперо де Камольи, что считает свое положение практически безнадежным. Разногласия между Дофином и герцогом вызывали у миланского посла учащенное сердцебиение. Гаст де Монтеспедон, посланник Людовика к его отцу, привез из Франции обычное послание: Карл приглашал сына вернуться ко двору, но не упоминал о гарантиях для герцога Бургундского. По настоянию графа дю Мэн, Людовик отправил Гаста обратно с четким заданием привезти уже конкретные обещания а не общие слова, от которых король мог отречься на следующий же день. "Так же, как Папа не может быть отлучен от церкви, король не может выступать в роли предателя", — сказал он Просперо.

Людовик теперь знал, что йоркисты движутся на север, где они будут сражаться с королевой и ее сторонниками на смерть. Несмотря на свою неприязнь к бургундскому двору, он посещал Брюссель, чтобы быть ближе к событиям. В начале апреля гонцы принесли ему долгожданную новость. 29 марта в ожесточенной битве при Таутоне в Йоркшире Уорик и король Эдуард разбили ланкастерскую армию, вынудив королеву Маргариту, короля Генриха и герцога Сомерсета бежать в Шотландию. В этой битве ланкастерцы потеряли не только тысячи солдат, но и многих своих сторонников из знати. Людовик был напрямую причастен к этой победе йоркистов, поскольку во время битвы можно было увидеть, как сеньор де Бард, под знаменем Дофина, сражается вместе с Эдуардом.

Однако самая важная новость пришла из Франции: король Карл, который с января часто болел, теперь находился в тяжелом состоянии.

Новости следовали одна за другой. В Англии Уорик и король Эдуард, казалось, укрепили свои позиции. Гаст вернулся из Франции с пустыми руками, но с подтверждением серьезности болезни Карла. Между Францией и Бургундией назревала война: французское правительство созвало дворян Нормандии, а Филипп Добрый в свою очередь предложил своим вассалам взяться за оружие. Новая ссора раздирала герцога Бургундского с его сыном. Отношения между Людовиком и его дядей были настолько напряженными, что казалось, они вот-вот рухнут. Камольи отмечал:

С каждым днем возрастает опасность того, что эта враждебность вырвется наружу. Что касается Дофина, то только необходимость, в которой он оказался, удерживает его от проявления своих чувств, а что касается герцога, то он скрывает их, потому что знает, насколько полезным может быть для него присутствие Дофина в случае, если Бургундия начнет войну против Франции.

Однако в начале июля Людовик вернулся в Женап, чтобы вместе со своим небольшим двором ожидать дальнейших событий.

И колесо фортуны снова повернулось, и на этот раз более решительно. Около 10 июля в Женапе прибыл курьер, скакавший без остановок, чтобы сообщить, что король Франции находится на смертном одре. За ним последовал целый поток гонцов. Камольи видел, как они прибывали окутанные облаками пыли, чтобы сообщить Дофину о состоянии его отца.

Людовик приказал паковать его вещи и отправил своих людей в паломничество, чтобы они помолились за здоровье французского короля. Сам он, однако, отказался выказывать горе, которого в общем-то не чувствовал. Около 20 июля он начал говорить со своими главными сторонниками о роли, которую он для них предназначил. Через день или два он получил записку из Королевского Совета, в которой сообщалось об отчаянном положении его отца и сразу же известил об этом своего дядю Филиппа, попросив его быть готовым. Наконец, он дал понять своим сторонникам во Франции, что хочет, чтобы они и их люди отправились в Реймс, как только им сообщат о смерти короля, ведь в случае отчаянной попытки посадить на трон его брата Карла было необходимо, чтобы Людовик был коронован как можно скорее.

Около 25 июля Дофин получил известие о том, что ему предстоит стать самым христианнейшим королем Франции Людовиком Одиннадцатым. Карл VII умер утром в среду 22 июля от опухоли в челюсти, которая перекрыла его горло. Людовик отслужил заупокойную мессу по отцу, но в тот же день после обеда отправился на охоту в короткой красно-белой тунике и шляпе тех же цветов (цвета короля Франции). На следующий день или через день он отправился со своими товарищами по изгнанию в Авен, на границе с Францией, где его ждал герцог Бургундский, который в это время делал приготовления в Лилле, чтобы сопроводить нового короля в Реймс.

По мере того, как в Авен прибывали делегации всех мастей, Людовик осознавал, что он наконец-то осуществляет королевскую власть. Ему только что исполнилось 38 лет. Просперо да Камольи осознавал, что он переживает выдающийся момент. После сообщения об ответах короля, "ясных и достойных восхищения ответах, сделанных без чьего-либо совета", Просперо да Камольи отметил:

Тот, кто вчера называл его inepto Delfino [неудачливый Дофин], сегодня должен называть его Aptissimo Re de France [августейший король Франции]. Все это говорит о том, что ум такого качества и такого глубокого интеллекта не мог найти себе места в том слишком скромном положении, которое он занимал до сих пор.

Книга II.

Король

Часть первая.

Трудное начало