графствами Сердань и Руссильон. Этот дипломатический триумф, завершенный в начале лета 1463 года, вызвал дрожь восхищения и страха при европейских дворах[39].

Тем же летом Людовик XI обрел союзника, которым он восхищался больше других из-за его военного и дипломатического мастерства: Франческо Сфорца, герцога Миланского. Оказавшись на троне, он не имел иного выбора, кроме как поддержать вторжение анжуйцев в Неаполитанское королевство: король не мог в лоб оскорбить чувства принцев, и, хотя Анжуйский дом страдал от вечно пустого кошелька и был известен своими политическими неудачами, он был очень популярен во Франции. Зимой и весной 1462 года король даже угрожал послам Сфорца войной, надеясь убедить Франческо отказаться от помощи королю Неаполя Ферранте и присоединиться к анжуйскому делу. Но герцог Миланский не был человеком, которого можно было так просто запугать, а король не собирался демонстрировать свою враждебность на каком-либо ином уровне, кроме дипломатического. Несомненно, он предвидел, что герцог Иоанн Калабрийский, сын короля Рене, однажды будет изгнан из Неаполитанского королевства, что и произошло весной 1463 года[40]. Осенью следующего года, в ответ на приглашение Людовика, Сфорца отправил к французскому двору своего лучшего посла, гуманиста Альберико Малетту, доктора гражданского и канонического права, человека, созданного для того, чтобы понравиться королю, который сразу же взял его в доверенные лица. В декабре Людовик подтвердил Женапский союзный договор, заключенный с Сфорца, когда он был Дофином, и передал город-государство Геную герцогу Милана в ленное владение, удовлетворив тем самым амбиции своего союзника[41]. Хотя Миланское герцогство было едва ли больше французской провинции, его торговля и промышленность были очень процветающими, а герцог, который великолепно управлял своими делами, имел лучшую армию в Италии. Однако Людовик больше всего ценил в Сфорца его ум, проницательность и стремление к государственной выгоде; его союз с Миланом стал основой долгосрочной политики, которая в один прекрасный день сделает его благосклонным владыкой Итальянского полуострова.

Однако ни его испанские приключения, ни итальянские переговоры не заставили Людовика ни на минуту забыть о делах Бургундии и Англии, ведь именно союз его дяди Бургундского с Генрихом V, победителем французов при Азенкуре, принес Франции почти полвека страданий и разорения[42]. В Англии Людовик унаследовал стремление к возобновлению войны, и в своей пропагандистской кампании против Генриха VI и ланкастерцев, Эдуард IV и граф Уорик, йоркисты, его бывшие друзья, обещали своему народу возвращение к военной славе прошлого. В 1462 году, чтобы отвлечь внимание йоркистов от Франции и завоевать симпатии анжуйцев, Людовик XI предоставил небольшую армию в распоряжение неукротимой Маргариты Анжуйской, супруге Генриха VI и сестры герцога Иоанна Калабрийского, которая приехала во Францию за помощью. В качестве руководителя экспедиции Людовик выбрал своего старого врага, Пьера де Брезе, который, проведя некоторое время в тюрьме, был помилован королем из-за его способностей и ценности как государственного деятеля, которую он ранее демонстрировал. Временно заняв несколько замков на севере Англии, французские войска, едва не спровоцировав восстание ланкастерцев но были вынуждены поспешно отступить в Шотландию, где нашел убежище Генрих VI[43].

Однако в течение 1462 года Людовик XI поддерживал неофициальные контакты и с графом Уориком, который, будучи наставником молодого Эдуарда IV, фактически управлял Англией. Людовик чувствовал, что Уорик, амбициозный политический авантюрист, чья власть зиждилась исключительно на легенде о его подвигах, несомненно, будет восприимчив к лести. Поэтому он постарался убедить его, а вместе с ним и короля Эдуарда, что до тех пор, пока Людовик поддерживает дело ланкастерцев, мира в Англии не будет. Теперь он находился в сильной позиции по отношению к йоркистам. Понимая, что ему нужны добрые услуги герцога Бургундского, их друга, король убедил последнего отложить свой проект крестового похода до тех пор, пока ему не удастся положить конец франко-английской войне. Так, в октябре 1463 года, Людовик под эгидой своего дяди Филиппа заключил годичное перемирие с посольством йоркистов, которое, возглавлял младший брат графа Джордж, епископ Эксетерский и канцлер Англии. Были приняты меры по организации мирной конференции, на которой Уорик обещал присутствовать[44].

Во время этих переговоров, воспользовавшись хорошим настроением, в которое его священная роль миротворца привела его дядю Филиппа, король Франции совершил новый подвиг.

По Аррасскому договору, подписанному в 1435 году, Карлу VII удалось оторвать герцога Бургундского от его английских союзников ценой непомерных уступок, предложив ему обширную северную провинцию Пикардию, а также главные города на реке Сомма. На самом деле, пункт договора предусматривал возможность выкупа этой территории, но Филипп Добрый прекрасно знал, что король Франции не сможет заплатить ему требуемые 400.000 золотых крон. Однако с момента своего вступления на престол Людовик взял на себя обязательство собрать эту сумму. Приказав своим администраторам любой ценой найти эти деньги в королевстве[45], он теперь ожидал, что его друзья де Крой, два фаворита его дяди, подготовят Филиппа к этой сделке. Из-за этой затеи он потерял дружбу подозрительного графа де Шароле, который после яростного протеста против маневров короля и очередной ссоры с отцом окончательно покинул бургундский двор.

28 сентября 1463 года король Франции отправился в сторону Эдена, где в замке его дяди Филиппа близ Сент-Омера должны были продолжиться переговоры с Англией. Оседлав лошадь и облачившись в свой охотничий костюм, он присоединился к своему дяде примерно в миле от Эдена. Когда герцог Бургундский, роскошно одетый, как обычно, проехал через город со своим невзрачным спутником, среди зрителей, собравшихся на улицах, раздался ропот удивления: "Где король? Кто из них кто?" Когда жители поняли, что это действительно тот самый король Людовик, они не могли скрыть своего изумления:

О Боже! И это король Франции, самый великий король в мире? Он больше похож на камердинера, чем на государя. Его лошадь и одежда не стоит и двадцать франков. Все-таки наш герцог, наш принц, человек-солнце и образ, олицетворяющий возвышенную личность.

"Камердинер", захвативший с собой 200.000 экю, которые оставалось заплатить за выкуп Пикардии, быстро завершил затеянное им чудесное дело. Затем Людовик провел остаток года, осматривая огромные владения, которые он окончательно присоединил к короне.

Так закончился 1463 год, год, особенно богатый на триумфы, в котором король завладел графствами Сердань и Руссильон, заключил союз с Франческо Сфорца, грозным авантюристом, которым он давно восхищался, и заложил основы соглашения с графом Уориком, от которого зависели все дела с Англией; год, когда ему наконец-то удалось вернуть города на Сомме и обширные равнины Пикардии, которые он тогда пересекал.

Эти дипломатические триумфы, какими бы ошеломляющими они ни были, должны были усугубить страх и недовольство всех его великих вассалов.

III

Почти два года Людовик