— Эдичка велел.

Лешка присвистнул.

— А ты каким боком…

— Вот таким… За два года много чего случилось.

— Ясно. И чем же я Эдичке не угодил?

— Не ты, девка твоя… Зачем влез? Вот уж характер,прости Господи…

— О моем характере потом. Расскажи-ка мне лучше, что увас тут за дела творятся. Непростые, видно, если Эдичка рискнул ко мне шестерокслать.

— Не больно и рисковал, — пробормоталКолька. — Цирк сегодня в ресторане кто устроил? Серого при всем народе сдерьмом смешал… Нашли б тебя на стоянке, и кто бы твою смерть с Эдичкой связал?То-то… Эдичка не дурак…

— Да уж, — покивал Алексей. — Умненькиймальчик. Как бы ему с умной-то головой не перемудрить… Что у него за дела сними были? — резко сменил он тему, кивнув в мою сторону.

Колька всхлипнул по-бабьи, посмотрел на Лешку, словновсерьез надеясь, что тот передумает и вопросы задавать перестанет, потом сказалгрустно:

— Какие дела могут быть у Эдички? Сам небось знаешь,баба рассказала.

— Что баба рассказала, не важно. Мне важно, что тырасскажешь.

— Я, Леша, знаю мало. Не тот я человек. Это я в родномдворе человеком был, а тут… Знаю, месяц назад пришел товар, а Студент исчез.

— Студент — это Олег Герасимов? — вмешалась я.

Колька пожал плечами:

— Да, Олег. В очках, высокий… Так вот, пропал он…

— Может, Эдичка его и кокнул? — спросил Алексей.

— Я тоже так думал, — кивнул Колька. — Дачего-то не вяжется. Хотя поди разбери, что там за дела… Если и думал Эдичка безСтудента обойтись, то ничего у него не вышло.

— Что не вышло? — насторожился Алексей.

— Обманул его очкарик, — неожиданно разозлилсяКолька. — Вроде на днях должны за товаром приехать, сунулся Эдичка, а там…короче, вместо наркоты фигня какая-то, вот и выходит: смылся Студент вместе стоваром.

— За это Эдичка всех и пустил в расход?

— Осерчал. И ты бы небось разозлился… Явятся люди, аему что делать прикажешь?

— Да, не повезло, — согласился Алексей.

— Больше ничего не знаю. Чем хочешь клянусь. Хитритьмне не резон, наговорил достаточно…

— Не прибедняйся, не разжалобишь. — Алексейподнялся и мне кивнул:

— Пойдем.

Мы покинули квартиру и торопливо зашагали в соседний двор.

— Теперь уяснила, за что тебя убить хотят?

— Нет. Я-то здесь при чем?

— Дура ты, Натаха, — покачал он головой.

— Может быть, — не стала я спорить. —Конечно, здорово, что мы хоть что-то узнали, только не вижу, какая нам от этогопольза? То есть как мы будем меня спасать?

— Надо найти Студента, вытрясти из него душу и сЭдичкой договориться.

Я присвистнула: с моей точки зрения, план был абсолютнонереальным. Тут мы к машине подошли, и Алексей опять, как на стоянке, принялсявозле нее бродить, осматривать и обнюхивать. Я в этом никакого толку не виделаи потому, не дожидаясь конца пантомимы, взялась за ручку.

— Замри, — жестко сказал Алексей, и я замерла. Онприсел на корточки и ткнул во что-то пальцем. Лично я смогла разглядеть толькопивную банку, на вид пустую и совершенно безобидную. Алексей выпрямился,схватил меня за руку и рявкнул:

— Бежим!

Растерявшись от неожиданности, я побежала. Однако дальшестало хуже: в кустах справа зашуршало, и грохнул выстрел, потом второй итретий. Я завизжала и, совершенно ошалев, схватилась за голову. Лешка упал ирванул за собой меня. Я распласталась на земле, силясь понять, что происходит,потому что палили не только из кустов, но и из-за угла дома. Я услышала топот,потом взрыв, и тут же яркая вспышка озарила ночное небо: прощальный привет отнашей машины.

Когда вновь пала тьма, Алексей вскочил, рывком поднял меня ибросился бежать. Беда в том, что бежать особо было некуда. Враги наступали совсех сторон, и было их много.

Мы влетели в подъезд. Конечно, на помощь мирных гражданрассчитывать не приходилось. Одна надежда, что, услышав взрыв, кто-нибудьпозвонит 02, приедет милиция, и недруги с перепугу уберутся, но как-то в это неверилось. В общем, мы влетели в подъезд и стали подниматься по лестнице. Тоесть мы не поднимались, как это делают нормальные люди, громко проклинаянеработающий лифт, коммунальную службу и день, в который посчастливилосьродиться, — мы взлетали, перемахивая через три ступеньки, тяжело дыша,чувствуя, как громко стучит сердце и отказывают ноги.

И все же мы были на пятом этаже, когда хлопнула подъезднаядверь. Послышались голоса и слоновий топот. Неожиданно заработал лифт. Алексейвыстрелил в светя щуюся кнопку вызова и бросился дальше, таща меня за собой. Девятыйэтаж остался за спиной, мы поднялись еще на пролет и оказались возле двери накрышу. Алексей выстрелил еще раз, сбивая замок, и толкнул дверь. По моемумнению, сюда уже должна была прикатить вся городская милиция. Но ее не было и впомине.

Звездное небо смотрело тихо и безмятежно. К сожалению,полюбоваться им мне не пришлось: преследователи наступали нам на пятки. Болеетого, они рассредоточились: кто-то поднялся на крышу лифтом в соседнем подъездеи теперь открыл стрельбу, не давая нам ни малейшего шанса ускользнуть.

По-моему, Лешка совершенно спятил: он волок меня куда-то,используя редкие укрытия. На фоне звездного неба наши силуэты отличнопросматривались. Мы жались к ограждению крыши. Ответную пальбу Алексей неоткрывал, чтобы нас не засекли по вспышкам от выстрелов.

Крыша была большая, но не настолько, чтобы играть в подобныеигры больше двух минут. Пленных в этих войнах не берут, выходит, через двеминуты мы погибнем. Алек сей перегнулся через ограждение и вдруг удовлетвореннокивнул:

— Ага. — А потом на него взобрался и меня за рукудеpнул.

Несмотря на страх, групповое самоубийство меня не прельщало,я стала вырывать руку и тут поняла, чего он хочет. А хотел он перенестись накрышу соседнего дома. Именно перенестись, потому как до нее не меньше четырехметров. Соседний дом в этой своей части насчитывал восемь этажей, мы были надевятом, далеко внизу дома соединялись прямоугольной аркой.

— Давай, — сказал Алексей.

— Прыгай первый, а я за тобой, — проблеяла я.