—Да, вполне может. После Зорака она еще сРамосом встречалась, нонаМахровскую уже неходила. Ачего тыеенеспросишь вшколе?— удивилась Евстафьева.

—Слушай, тыжезнаешь, где она живет?— глядя наожидавший эрмимобиль, яподумал, что завтра вшколу ямогу непопасть, апообщаться сГрушиной лучше поскорее. Ивживую— непоэйхосу.

—Нуда, помню. Это наЛюбчиках. Только адрес неназову,— Талия выбросила окурок.

—Давай так, тыскинь ейсейчас сообщение, спроси, дома она или нет. Если недома, тоузнай где. Мол, тебе нужно сней срочно поговорить. Только неговори, что ярядом итем более неговори, что япопросил обэтом,— щелчком явыбросил окурок вокно.

—Тыпрямо как Лис,— рассмеялась госпожа Евстафьева.— Нодля тебя навсе согласна. Налюбой обман. Жалко, что сегодня трахнуться неполучится,— она сделала жалобные глазки иотстегнула эйхос.

—Япока переоденусь,— открыв шифоньер ядостал новые джаны, взамен пострадавших вовчерашних приключениях. Разделся догола. Всамом деле, чего стесняться, Талия жеочень обосновано заверила, что мытеперь— свои люди.

СГрушей она говорила долго, топоднося куху эйхос, токорту, чтобы наговорить новое сообщение. Заэто время яуспел сходить вванную, привести себя впорядок. Когда явернулся, госпожа Евстафьева взвизгнула отрадости, бросилась комне сословами:

—Она вРжавке! Едем!

Попути кБасманному ясвязался сдежурной вПалатах Надежды, справился осостоянии Айлин. Ответ неприходил долго. Если молчание наподобные вопросы висит слишком долго, наумприходят самые тяжкие мысли. Лишь когда эрмимобиль подъезжал кюжному входу вбашню, тревожно пискнул эйхос— пришло сообщение:

«Синицина Айлин Клеоновна. После операции. Состояние крайне тяжелое. Посещение исключено. Надейтесь имолитесь! Снами Асклепий!»

—Талия, без обид, яздесь незадержусь. Поговорю сГрушей исразу домой,— предупредил ябаронессу.— Если захочешь, поедем вместе— отвезу сначала тебя.

—Ладно. Яжевсе понимаю,— согласилась она, направляясь карке входа ввыставочный зал.— Мы— свои люди,— она ткнулась мягкими губами мне вщеку, иэто выглядело очень по-дружески, отчего стало тепло.

Чтобы добраться доподъемников снашей стороны башни, пришлось пройти мимо экспозиции строительных роботов. Раньше ялюбил бывать натехнических выставках сотцом. Онумел интересно рассказывать обогромных полуразумных машинах. Некоторые изних возвышались на10идаже 15метров, сверкая бронзой икрепкой сталью, поражая величиной. Вбольшинстве роботы, выставленные здесь, устарели более полувека назад. Сердцем ихбыли паровые электрогенераторы, питающие эрминговые устройства, придающие имподвижность исилу. Да, конструкции устаревшие, ноименно эти могучие машины помогли построить большинство самых известных сооружений Москвы идругих крупных городов империи. Сейчас для строительства использовались роботы поменьше, ноболее шустрые, производительные.

Обходя школьников-экскурсантов ипросто зевак, глазеющих наметаллических гигантов, мыпрошли крешетчатым колоннам подъемников.

—Только Груша здесь, наверное, неодна,— озабоченно заметила Талия.— Могут быть друзья Лиса. Янемножко боюсь. Если меня увидят, припомнят прошлую субботу.

Янесомневался: баронесса Грушина втаком развеселом месте неможет быть одна. Иесли там окажется кто-то из«Стальных Волков», тоэто будет лишь напользу— передам имсразу все то, что хотел сказать через эйхос. Номер эйхоса одного изних яхотел взять уГрушиной или, вкрайнем случае, уграфа Сухрова— собирался связаться сним позже вечером.

—Небеспокойся, тыжесомной,— ответил яТалии, пропуская еенаплощадку подъемника.— Прошлый раз справились, справимся исейчас.

—Нопрошлый раз мыуспели убежать навиману, атеперь виманы нет. Поэтому боюсь,— баронесса прижалась комне, потираясь своей довольно значительной грудью. И, кажется, она сделала это вовсе неизстраха.

Янестал объяснять ей, что теперь дела обстоят несколько иначе: хотя унас нет виманы, ясам стал немного другим. Все-таки запрошедшие дни Астерий успел прокачать важные возможности этого тела.

Через семь остановок скрипящей платформы, мыподнялись науровень, где находился «Ночной Париж». Прошли позарешеченной террасе. Внизу раскинулась столица, погружающаяся всумерки. Набашнях ивысотках уже зажглись огни, ипролетающие невдалеке виманы разрезали вечерний воздух желтыми иголубыми лучами. Вэтот раз вклуб мызаходили несостороны посадочной площадки, аспротивоположного входа. Удверей так жедежурила пара рослых парней снашивками охранной службы. Талия открыла сумочку ипредъявила имклубную карту, исказала, важно повернувшись комне:

—Онсомной. Между прочим, это сам граф Елецкий.

Вряд лиохранником это что-то говорило, ноихугрюмые лица сразу подобрели. Ядля верности показал свой дворянский жетон изаплатил завход двадцать рублей, невзяв сдачу.

Клубный вечер только начинался ивзалах пока еще было малолюдно. Второй ярус игалереи, освещенные размытым фиолетово-синим светом, выглядели пустыми. Удлинной барной стойки, казавшейся золотистой из-за множества старинных ламп накаливания, сидело три девушки ипарень. Яостановился, выискивая взглядом Грушину. Моя подруга хотела идти дальше, ноязадержал ееруку:

—Подожди, осмотримся. Иди-ка сюда,— яееотвел всторону отпрохода, туда падало меньше света, иоттуда судобством можно было оглядеть ближнюю часть зала.

—Она, наверное, там,— Талия указала пальцем закруглый танцпол, огражденный одной стороны ажурной решеткой.

—Неспеши,— остановил яеепорыв.— Сначала посмотрим, есть лиздесь кто-то из«волков».

—Так вот она! Груша!— госпожа Евстафьева возрадованно замахала рукой.

Теперь ияувидел баронессу Грушину, вкоричневой кожаной куртке, коротких джанах исвозмутительно голым животом. Одноклассница неторопливо шла состороны туалетов. Одна. Что ж, удобный случай. Япоспешил кней, опережая Талию. Схватил Грушу заруку ипотянул втотемное место, где мынедавно стояли.

—Елецкий! Сволочь! Убери руки!— Дарья пыталась упираться.

—Замолчи! Ответишь честно нанесколько вопросов иотпущу!— ясдавил ееладонь доболи.

Она тоненько заголосила, захныкала, ноуже неупиралась. Трое вошедших парней остановились, поглядывая нанас, нотут жепотеряли интерес кнеособо эффектной сценке.

—Чего тыеетак?— вступилась госпожа Евстафьева.

—Сейчас поймешь,— резко сказал я, развернул Грушину ксебе, неотпуская руки, гневно спросил:— Кому из«Стальных Волков» тысообщила, что меня сегодня нет вшколе⁈