Дымов с Хабаровым склонились над первоначальным текстом с заголовком: «ЦЕНА ЖИЗНИ — 150 МИЛЛИОНОВ».

Политики и бизнесмены, журналисты и артисты — таков далеко не полный перечень персон, собравшихся в Малахитовом зале камской филармонии. Общественный комитет по обеспечению доступности лекарств провел очередной благотворительный марафон в помощь детям, больным синдромом Хиддинка. Шампанское, легкие закуски и авторские десерты, от которых ломились столы, не отвлекали участников вечера от главного — соревнования в щедрости и богатстве. Ошеломляющее впечатление на публику произвел видный камский бизнесмен Алексей Поспелов, пожертвовавший на доброе дело 250 миллионов рублей!

«Я не могу стоять в стороне, когда дети нуждаются в помощи. Сегодня в Камске и окрестностях проживает почти сотня ребятишек с синдромом Хиддинка, и от этих денег зависит их жизнь», — отметил Поспелов. Синдром Хиддинка — генетическое заболевание, развитие которого еще недавно приводило к неминуемой гибели. Благодаря достижениям молекулярной биологии появился уникальный препарат «Бетапарвовек», две инъекции которого полностью избавляют от ужасной болезни. Однако стоимость препарата — запредельная — 75 миллионов за укол.

Этим вечером среди крупных жертвователей был замечен медиамагнат Игорь Эйхель, даровавший комитету 50 миллионов. Как всегда, вместе с родителями присутствовали и некоторые из спасенных детей: Миша Зуев и Таня Якупович. С момента приема препарата прошло два года, и, к счастью, ничто не напоминает о страшном заболевании, некогда скрывавшемся в этих жизнерадостных детках.

Напомним, что комитет по обеспечению доступности лекарств был создан несколько лет назад по инициативе видного застройщика, инвестора и благотворителя Романа Петровского. Благодаря его авторитету и неукротимой энергии случилось чудо — только за один вечер на счета комитета поступил без малого миллиард рублей! Камская земля еще не знала столь щедрых меценатов. С места события Светлана Каретная.

— Изящно сработано — за один вечер миллиард! — Хабаров передал текст присоединившемуся к ним Максиму. — Посмотри…

— А теперь прочтите второй вариант, — напомнил о себе главред. — Крайне любопытно… Читайте заголовок и последний абзац.

Вторая версия статьи называлась «ШЕСТЬ МИЛЛИАРДОВ СПАСЕННЫХ РУБЛЕЙ».

Начало заключительного абзаца повторялось, а затем следовал неожиданный пассаж.

Напомним, что комитет по обеспечению доступности лекарств был создан несколько лет назад по инициативе видного застройщика, инвестора и благотворителя Романа Петровского. Благодаря его авторитету и неукротимой энергии случилось чудо — только за один вечер на счета комитета поступил без малого миллиард рублей! Однако, с учетом имеющейся информации о финансовых проблемах самого Петровского, его вклад, очевидно, был минимальным, хотя именно он первым обратил внимание на проблему детей с синдромом Хиддинка. По словам Петровского, помощь за время существования комитета была оказана 38 детям. Простая арифметика дает колоссальную цифру: почти шесть миллиардов рублей! Камску однозначно повезло с благотворителями. Как всегда, в зале присутствовали некоторые из излеченных детей: Миша Зуев и Таня Якупович — постоянные участники предыдущих марафонов. С момента приема препарата прошло несколько лет, и ничто не напоминает о страшном заболевании, некогда скрывавшемся в этих жизнерадостных детках. Интересно, что другие 36 ребят, спасенные комитетом, никогда не появлялись на благотворительных акциях. Роман Петровский объясняет это следующим: далеко не все родители хотят, чтобы медицинская тайна их детей получила ненужную огласку. Остается только уповать на то, что в делах комитета господин Петровский поступает честнее, не то что в делишках наполовину обанкротившегося «Камск-Инвеста», водящего за нос сотни клиентов. С места событий Светлана Каретная.

— С чего вдруг такой кульбит? — спросил Хабаров, обращаясь к редактору. — Дифирамбы Каретной обернулись обвинениями против Петровского.

— Да еще столь серьезными, — ввернул следователь, — банкротство, обман дольщиков… — Внезапно Дымов осекся. Ну конечно, он только что знакомился с делом о мошенничестве застройщика, в котором была замечена дочерняя фирма «Камск-Инвеста».

Максим, оторвавшийся от чтения, сказал:

— Серьезная заява… Трудно поверить, что опубликованный Каретной негатив остался без внимания.

— Да, Альберт Николаевич, как развивались события?

— Ну, как. Светка угомонилась. Покладистая ходила, веселая такая. Думаю, знать, помирилась с Петровским. И точно, весной прошлого года приходит и говорит, хочу снимать фильм о благотворительном проекте «Инвеста». Благое дело, стране покажем, прогремим и все такое.

— А вы?

— Я обрадовался… Занимайся, говорю, но об агентстве не забывай, помни, где работаешь…

— И что, вышел фильм? — поинтересовался Хабаров.

— Нет, хотя Светка отсняла не менее двадцати часов видеоматериалов. Они есть на диске у нашего видеоинженера. Несколько месяцев моталась по благотворителям, договаривалась, брала интервью. С этим все в порядке, а дальше дело застопорилось. Поделилась со мной, что не может найти семьи детей, которым оказывалась помощь. Странно, говорит, Зуевых и как их там? Те, что в публикации упоминались… Якуповичи… Их нашла, а остальные будто испарились.

— Любопытно! И что потом?

— А ничего. Стала тянуть резину, отнекиваться, а я не настаивал. Тема-то не моя, чего беспокоиться. Тем более денежки «Инвеста» нам капали… А после случившегося со Светой я запаниковал. Когда мы приехали к ней на квартиру, я не имел представления, отчего она умерла. Но первое предположение было такое, что ее убили из мести за ту статейку, которой она и меня подставила. В общем, испугался. Поэтому взял ежедневник, решил, вдруг найду что-то о Петровском или, еще хуже, о себе. Но ничего путного не разобрал, бросил на стол, да и забыл.

— Следовало отдать блокнот мне. — Дымов насупил брови. — Вы скрыли важные сведения.

— Да там нет ничего. Забирайте, и сами увидите. Ничегошеньки! Извините, товарищ майор, но вы сами не проявляли особого интереса к делу. Даже в кабинет Светкин не заглянули. Что не так? — стал попрекать Дымова главред. — Решили, смерть была естественной, и все на этом…

— Роль обличителя вам не подходит, — заступился за следователя Кирилл Борисович. — Не усугубляйте свое положение…

— А я что, я ничего…

— Вы тертый калач, Рассказов, поэтому не могли не заметить странностей в поведении Каретной. А ее почти пустой кабинет разве не насторожил вас? Ни одной бумажки, чистый компьютер, да вы удивились не меньше нашего.

— Бросьте, Кирилл Борисович, я не экстрасенс, в отличие от вас. Видите все насквозь, — снова перешел в наступление Рассказов.

— Несите, — резко сказал майор Рассказову.

— Что нести?

— Видеоматериалы…

— Ах, это… Момент. — Он набрал номер. — Никодим, ко мне в кабинет, быстро. И захвати диск с материалами Каретной к фильму. Через три минуты как штык…

Пока они ждали сотрудника, носившего апостольское имя, Кирилл Борисович взялся за повторное чтение статей. Рассказов затянулся новой сигаретой, старший следователь рассматривал настенную карту Камска, Максим, подперевший голову кулаком, размышлял о диссертации.

Робко постучавшись, вошел Никодим — бородатый молодой человек в синем свитере