прижимает телефон к уху и ведет беседу с кем-то на повышенных тонах. Мне остается лишь наблюдать за ним и представлять, что вечером он вернется домой, а мы сможем провести время вместе, как и раньше.

Внедорожник Богдана останавливается у дома, он относит мою сумку наверх и направляется к двери.

— Сегодня я буду поздно, — сообщает он. Снова достает телефон и кому-то позвонит.

— Но… — в горле застывает комок, я прочищаю горло, чувствуя, как внутри зреет что-то большое и неприятное похожее на злость или ревность. — Мы и так почти не виделись с тобой эти дни. Да, ты заезжал ненадолго все эти дни, но осмотр врача и тот длится дольше, чем твои визиты. Ты снова отставляешь меня одну на весь вечер? Может быть лучше было не забирать меня из клиники, если разницы нет? Так там хотя бы был медперсонал и обо мне было кому заботиться…

— Дюймовочка, — Богдан разворачивается, убирает телефон в карман брюк. В его взгляде сдержанность и напряженность. Я уже отвыкла от того, что боюсь его такого и инстинктивно отступаю назад. — Не знаю, что ты там придумала в своей юной головке на мой счет. Да, я очень переживаю за тебя, за твое состояние, всю клинику и ее медперсонал поставил на уши. Я сделал все, что в моих силах. Теперь вам с моим ребенком ничего не угрожает. Опасность позади. Сейчас у меня проблемы. Их необходимо решать. Находиться с тобой все время — такого я не обещал.

— Это потому что мне теперь нельзя заниматься сексом, да? — мой голос дрожит, но я стараюсь не показывать вида, как меня задевают его слова и тон.

Я ведь думала, что у нас все серьезно… Думала, что мы семья… Это нормально, когда влюбляешься в человека? Хочется с ним быть, получать его нежность и ласку…

— Это потому что у меня серьезные проблемы. Ложись в кровать, — твердо велит он. — Врач сказал, что выписал тебя домой, но режим хрустальной вазы сохраняется. Катя сейчас дома. Она выполнит любую твою прихоть.

— Моя единственная прихоть, чтобы ты бывал дома чаще! Рядом с нами, — я касаюсь руками живота, давая ему понять, что я не одна его жду.

Вижу, как Богдан сжимает челюсти, вздыхает, прикрывает глаза.

— Я же сказал, Анюта, — теперь его голос звучит мягче. — У меня дела. Ты ведь помнишь, что врач сказал? Будь умницей, дюймовочка. Отдыхай, — кивает на кровать, и выходит из комнаты, а по моим щекам начинают течь слезы.

Не понимаю, что с мной не так, но хочется бежать за ним и кричать ему в спину, что если так ему безразлична, то зачем вообще привез к себе? Только ради ребенка? Неужели так сложно побыть рядом и уделить чуть больше внимания? Разве я о многом прошу?

Успокаиваюсь только спустя полчаса. Обкладываю себя учебниками, чтобы хоть как-то занять голову, но ничего не выходит. Камень на сердце меньше не становится.

39

Аня

— Ну наконец-то! — выкрикивает Карина из толпы. — Так рада тебя видеть!

Я утопаю в теплых объятиях подруги и радостно улыбаюсь.

— Сколько мы не виделись? Неделю или две?

— Три, — поправляю Карину. — Сегодня на приеме доктор сказал, что мне разрешены и даже полезны пешие прогулки. Вот только интимную жизнь с Богданом пришлось приостановить, — произношу уже чуть тише.

— У-у-у… Тяжело будет твоему мужчине. Такой самец, накаченный тестостероном, вряд ли протянет большое количество времени без интима. Ты уж ему помоги как-нибудь…

— Карина! — вспыхиваю после её слов.

— Что? Это просто дружеский совет!

Мы бродим по первому этажу торгового центра и заглядываем в каждый магазин. Карине срочно нужно подыскать красивое, но бюджетное платье, чтобы покорить своей красотой новенького Славу. Пока я лечилась в больнице и отдыхала дома, она уже успела сходить с ним на свидание и даже закрутить головокружительный роман.

— Скажи, твой Кевин Костнер долго за нами ходить будет? — раздраженно спрашивает подруга. — Я бы с удовольствием рассказала тебе какой Славка в постели, но чувствую себя не в своей тарелке.

— Ему Богдан приказал, — вздыхаю я, оглядываясь на уставшего Казима.

— Если честно, раздражает.

Я останавливаюсь возле магазина женской одежды и неуверенно переминаюсь с ноги на ногу.

— Казим!

Мужчина подходит ближе и вытирает выступившую испарину ну лбу.

— Я вижу, что ты устал… Можешь остаться на первом этаже и подождать меня. Когда мы закончим, я тебя наберу.

Он сомневается, это видно. Губы плотно поджаты, а зрачки хаотично бегают. Казим, как и любой среднестатистический мужчина, терпеть не может ходить по магазинам. Богдан ведь тоже отказался ехать со мной, хотя я предлагала. Он только вручил мне безлимитную банковскую карту и сослался на занятость.

— Хорошо, Аня, — соглашается Казим. — Я останусь сидеть вот здесь на лавочке. Сейчас только кофе себе возьму.

— Договорились, — согласно киваю я. — У тебя есть мой номер, а у меня есть твой. Как только я закончу — мы обязательно созвонимся и вместе уедем домой.

Поднявшись на второй этаж торгового центра, я чувствую, как во мне поднимается целый океан эмоций! Глаза разбегаются, потому что здесь столько детских магазинов! Крошечные ползуночки, слипы, боди, носочки… Неужели дети рождаются такими крошечными?

Первая покупка дается мне непросто. Кажется, что срок ещё слишком маленький, хотя я не отношу себя к суеверным людям. Но после первой покупки вторая даётся куда легче. А потом следует ещё и ещё. В какой-то момент кажется, что меня уже не остановить! К одежде я покупаю подгузники и даже симпатичную яркую погремушку.

— Эй-эй, подруга, ты что-то разошлась! — останавливает меня Карина.

— Да, ты права, — укоризненно мотаю головой. — Я столько вещей купила и такую сумму потратила!

— Ничего, твой Богдан уж точно не разорится.

После шопинга я беру себя в руки и направляюсь с Кариной в кафе. Её жизнь насыщенна и полна интересных событий в отличие от моей, поэтому я сижу раскрыв рот и с удовольствием слушаю подругу. Мы болтаем так долго, что за окнами становится темно.

Опомнившись, открываю сумочку и хочу достать оттуда телефон, чтобы позвонить Казиму, как вдруг понимаю, что скорее всего я оставила его дома.

— Твоего телохранителя нигде нет, — выносит вердикт Карина, когда мы в сотый раз проходим мимо скамейки, где должен сидеть Казим.

— Вижу, — тяжело вздыхаю. — Сможешь мне вызвать такси?

Домой я еду с нехорошим предчувствием.