так как нет на земле такого места, где можно было бы скрыться от себя. Можно справиться с врагом и претерпеть мороз и дождь, но нельзя избежать забот и бед.

Когда человек выполняет свой долг, то даже если что-то выходит не так, как задумано, он, конечно, будет переживать, ибо неудачи даже в неразумных делах накладывают на нас свой отпечаток.

Но в этом случае тот, кто посылает нам страдание, дает нам и силу, чтобы его вынести, а в этой жизни счастлив тот, у кого хватает сил, чтобы вынести свое горе, так как прожить вовсе без печали нельзя.

Что же касается любви, то здесь надо избегать всего, что выходит за рамки принятого. Я о том и забочусь, чтобы все было чин чином. Всегда имеет значение, как, когда, почему и для чего что-либо совершается, а особенно в любви, где людям часто доводится ошибаться. Богатому путешественнику следует думать о том, как бы не попасться в руки разбойников; конечно, бывает, что и после самых серьезных размышлений не удается избежать неприятностей, но в этом случае надо уже винить судьбу, и здесь ничего не поделаешь; хуже, когда приходится порицать себя самого.

Поэтому, госпожа Аония, учитесь на моем опыте, так как я видела немало женщин, пострадавших по собственной вине. И как в счастье человек всегда приписывает все заслуги себе самому, так и в беде он винит прежде всего самого себя. И этому не стоит удивляться, ибо в себе он начинает видеть, как говорится, внутреннего врага.

Хорошо, что я сказала вам то, о чем собиралась сказать давно. Вам необходимо это знать. Лучше сейчас выслушать несколько нелицеприятных слов, чем потом всю жизнь раскаиваться!

Тут няня остановилась, но не потому, что закончила речь, а потому, что собиралась перевести дух, и была полна решимости говорить и дальше, но увидела, что Аония заснула. Вначале она подумала, что девушка притворяется, но, убедившись, что это не так, оставила ее в покое.

Казалось, что она уснула, устав от непривычных ей забот. Она была совсем юной и еще никогда не любила. Няня, хотя точно ничего и не знала, могла побожиться в том, что Аония влюбилась, ибо ничто, кроме сердечных страданий, не навевает такого крепкого сна в молодости и не лишает его в старости.

Подумав об этом, няня и сама погрузилась в сон.

Глава XXIV

В которой рассказывается, что еще произошло с няней, Аонией и Бимардером

Один Бог знает, что чувствовал все это время Бимардер. Когда женщины замолчали, он не знал, на что решиться. Он так испугался, что слова няни заставят Аонию забыть о нем, что едва не тронулся рассудком и не мог ничего предпринять. В расстроенных чувствах он оставался на прежнем месте до тех пор, пока заря не заставила его, наперекор всему, уйти оттуда. Но и уйти он не мог далеко.

Я не буду вам рассказывать о его страданиях: как мужчина он должен был справиться со своим горем. Я поведаю вам о бедной Аонии, которую разумные слова няни должны были заставить держаться подальше от Бимардера.

Когда они встали, то, хотя няня и стала расспрашивать Аонию, слышала ли она ее накануне, та сделала вид, что не понимает, о чем речь. Принимая во внимание молодость девушки и из любви к ней, няня сразу же всему поверила. К тому же Аония весь день казалась спокойной, и няня решила забыть обо всем. Беспокойное поведение Аонии накануне няня опять же отнесла за счет ее молодости, ибо молодые девицы часто позволяют себе такое, чего никогда не сделают, как бы им того ни хотелось, в более зрелом возрасте.

Решив так, няня занялась домашними делами, а их было много, так как вся работа ложилась на нее; таким образом, Аония получила достаточно места и времени, чтобы подумать о Бимардере и о том, как сообщить ему о своих чувствах.

Закрыв дверь и сделав вид, что что-то разыскивает, она поставила один сундук на другой и дотянулась до слухового окна; едва она это сделала, как увидела человека; он был не так уж далеко, но и не столь близко, чтобы его можно было сразу узнать. Поэтому она подождала немного, пока окончательно не удостоверилась, что это он. И, поскольку не могла более выносить промедления, опустила из окна наружу рукав своей рубашки, тем самым призывая Бимардера подойти.

Он быстро приблизился и при виде Аонии не смог сказать ни слова. Но Аония, в душе своей решившаяся объясниться с пастухом, осмелилась заговорить первой, но сказала совсем не то, что собиралась, так как до такой степени еще не владела собой. Поэтому она спросила первое, что пришло ей на ум:

– Скажите, пастух, вы здесь бродите целый день?

– А разве этого окна нет здесь ночью, сеньора? – ответил он.

Поняв его намек, Аония очень мягко проговорила:

– Есть, – и при этом потупила взор и попыталась вложить в это слово все свои чувства.

Только по этому Бимардер ее и понял, но не успел ей ответить, ибо она слезла с сундуков, так как ей показалось, что кто-то стучится в дверь и, не увидев никого, хотела было возвратиться к Бимардеру. Но тут вошла няня, а с нею и служанки, так что только одному Богу известно, как Аония провела весь этот день.

Но она сразу почувствовала, что слова, сказанные пастухом, означали, что она сможет увидеть его ночью. Этой надеждой она и утешалась целый день. Надежда появилась и у Бимардера, ибо он почувствовал сказанное ею слово и понял брошенный ею взгляд.

Но мне вовсе не кажется, как говорил мой отец, что он мог предчувствовать, что может произойти от этой незначительной встречи. Но так и случилось, ведь фортуне вовсе не нужно изыскивать каких-то особых обстоятельств, чтобы проявить себя.

Глава XXV

О том, что говорил Бимардер Аонии через слуховое окно

Когда пришла ночь, Бимардер, как и накануне, взобрался к окну и услышал, что женщины ложатся спать. Прошло немало времени, так что он уже начал отчаиваться, как вдруг ему послышалось, что кто-то подбирается к окну. Он прислушался и понял, что не обманулся; однако, не веря, что это Аония (так случается, когда человек должен обрести нечто давно желанное), и думая, как бы не случилось какого-либо несчастья, он быстро спустился и спрятался в тени дерева.

Аония подняла занавеску и в темноте не увидела никого. Она все-таки немного помедлила, но, ничего