Я наклонил голову:

— Да-да, можете уточнить это отдельной строкой.

— Я это сделаю, — пообещала она. — Мало ли что вы сейчас обещаете…

Я снова поклонился, пряча улыбку. Слишком напомнило это подслушанное на сеновале между солдатом и служанкой: «Но ты же обещал на мне жениться!» — «Мало ли что я на тебе обещал!»

Она что-то уловила, выпрямилась, в глазах подозрительный блеск.

— Сэр Ричард!

— Да, леди Беатрисса.

— В вашем распоряжении будут замки, — произнесла она, — которые вы сможете поставить под свой контроль… или объявить своими. Но и мой замок, Сворве, будет рад вам, когда вы будете проезжать мимо и захотите заехать по дороге.

Я снова едва сдержал улыбку. Как отчаянно сражается за независимость, как уже без всяких намеков, почти в упор заявляет, что будет не только править, но и жить одна, единственная хозяйка в замке и его владениях, а моя власть будет начинаться только за пределами ее земель!

— Да, леди Беатрисса. Приятно, что хотя бы замок будет рад.

Она снова покраснела, сказала торопливо:

— И обитатели замка — тоже.

Я поклонился:

— Я буду рад бывать у вас. Но заранее предупреждаю: жизнь у меня будет трудная и очень занятая… Потому не рискну обещать бывать часто.

В этом месте она должна бы с облегчением перевести дух, и она почти так и сделала, но одновременно тень грусти легла на ее чистое лицо.

Полдня она составляла брачный контракт, а я с рыцарями рассматривал карту и прикидывал, откуда в первую очередь обрушатся неприятности. Конечно, лучшая защита — нападение, но мои силы слишком уж смехотворны, чтобы даже думать о таком.

Леди Беатрисса дважды подходила ко мне проконсультироваться, не возражаю ли против этих и вот этих пунктов контракта. Пока читаю, упорно смотрит в стол, не желая встречаться со мной взглядом, а я поглядывал на ее склоненную голову и видел, что те условия, которые выторговывает так отчаянно, я сам постарался бы ей навязать. Ведь это значит, что она будет вести хозяйство, надзирать за всеми работами, собирать ренту с ее деревень за «крышу», перераспределять обязанности и вообще делать все то, что мне делать ну уж никак не хотелось бы.

В ее распоряжении будет достаточно воинов, чтобы заставить платить за «крышу» тех, кто вдруг заупрямится, а также защищать тех, кто платит, от разбойников или напавших соседей. Ну а если на горизонте появятся более крупные силы соседнего лорда, то здесь уже вмешаюсь я, как верховный лорд этих необъятных земель, и дам ей защиту.

— Это все приемлемо, — ответил я ровным голосом, морща лоб, я же обдумываю и взвешиваю. — Можете не просто включить этот пункт, но снабдить его всеми необходимыми оговорками и подпунктами.

Но что за урод такой, мелькнула злая мысль в который уже раз, почему выбираю замужних и старше себя? Может быть, просто потому, что сам я в этом мире играю гораздо более взрослую роль, чем играл в прежнем своем «срединном королевстве»? Ладно, я уже и там вышел из стаза пачкателя стен, но все же не дорос до самостоятельности, настоящей самостоятельности, а здесь она сама обрушилась мне на плечи, и я… ее принял, хотя в прошлой жизни старательно перепихивал на кого-нить другого. На кого угодно. Даже на женщин, ведь они тоже люди и равны нам.

Но все равно… почему попадаю в такие ситуации? Я же с пеленок мечтал о прекрасной принцессе, юной и девственной, чистой, как лилия, нежной, как мотылек, верной и преданной, и чтоб куда я, туда и она… Как бы одна душа на двоих. Моя, естественно. На хрен ей своя, моей вполне хватит. Как и моего мировоззрения. Самого лучшего, понятно. А что, не так?

Но вместо этого женюсь на ровеснице, а это для меня уже взрослая бабища, они ж развиваются быстрее нас, так что намного старше, у нее уже и дочка взрослая, лучше бы мне дочку… подождать, понятно.

Она подняла голову, ощутив мой пристальный взгляд, я взглянул в ее бледное страдальческое лицо, все дурные мысли вымело, словно мусор большой метлой. Она прекрасна, она невинна, она девственна, и она чиста, как ангел, как первозданный свет…

— Я все подпишу, — произнес я твердо. — Ах, леди Беатрисса! Даже если напишете, чтобы я с крыши замка на брусчатку.

Шутка повисла в воздухе, прозвучав весьма двусмысленно и даже угрожающе. Как бы намек, что, подписав такое, я с крыши не брошусь. И с контрактом то же самое: мало ли что там написано… Право у тех, у кого сила.

Отец Бонидерий позвал Макса и Килпатрика. Все трое прочли контракт и поставили свои подписи. Макс вслух выразил сожаление, что леди Беатриссе еще почти девять месяцев носить траур по мужу, только тогда нынешнюю помолвку можно объявить законченной и уже объявить о предстоящем бракосочетании. Килпатрик пробормотал, что девять месяцев — не девять лет…

Леди Беатрисса явилась на подписание в сопровождении Будакера, на его руку опиралась так мило, что я едва не заскрежетал зубами.

После возвращения она вымыла голову, и серые волосы снова обрели дивный золотой блеск, крупными волнами падают на грудь и плечи. На лбу перехватила их простой желтой ленточкой, без привычной россыпи рубинов, а голубое платье, на скорую руку сшитое служанками из отстиранных остатков ее прежних нарядов, показалось мне куда наряднее пышных платьев королевы Алевтины и всех ее придворных дам.

Даже пояс ей пришлось перетянуть простой полоской ткани, явно выкроенной из безнадежно изорванных платьев. Но талия подчеркнуто узкая, девичья, грудь крупная, а бедра широкие для такой хрупкой фигурки.

Я поклонился, похвалил себя, что позволил слугам содрать с меня пропотевшую рубаху и облачить в прекрасную тунику из голубого шелка. Браслеты Арианта я оставил, сузив их до нешироких полосок. Выглядят в самом деле как скромные украшения воина, да и пояс, захваченный из замка леди Элинор, смотрится вполне неплохо. С учетом того, что женщина всегда должна выглядеть наряднее мужчины.

Я подумал кисло, что в зале, где собрались гости, сочтут не случайным, что мы оба в одинаковых цветах. Здесь во всем видят символику и предзнаменования, но на попятную не пойдешь. Из раскрытых дверей зала доносятся веселые вопли, шум, громкие голоса, что значит в честь нашей помолвки уже устроили пир, как же иначе без пьянки, как будто мы хоть и Европа, но уж очень Восточная.

Она внимательно смотрела, как ставлю подпись, на этот раз я брякнул что-то более удачное, насчет того, что написано пером, то не вырубишь, и что-то в этом роде. Ее подпись встала рядом с моей, затейливая и ну просто невозможная для подделывателя, даже сама вряд ли сумеет второй раз поставить такую же. Сэр Макс и сэр Килпатрик подписались как свидетели. Отец Бонидерий скрепил наш союз, выразив сожаление, что из-за военного времени невозможно провести церемонию с надлежащей пышностью.

Правда, ее можно было бы опышнить, но мы оба инстинктивно избегали всякой огласки, словно подписали соглашение вместе выходить ночами на дорогу, грабить беззащитных путников и насиловать их в свое полное удовольствие.