— А почему мы должны верить?

— Чему? — спросил я.

— Что нас тут же не вздернут!

— Вы только выполняли приказы, — объяснил я. — Вешать надо только тех, кто вас сюда привел.

— А если вздернете? Я крикнул громче:

— Вздергивать — экономически невыгодно! Я лучше заставлю вас заново дверь вставить в башню… вообще отработать, чтобы возместить убытки. Да и вообще… отпустив вас, я оповещу всех, что такому орлу, как я, выгоднее сдаваться, чем драться до последней капли крови.

Еще пауза, за моей спиной раздраженные голоса, самые молодые рыцари рвутся в схватку, наконец тот же голос из глубины зала прокричал:

— Мы выходим!

— Без оружия, — предупредил я.

За спиной простучали копыта моего Зайчика, я оглянулся быстро: леди Беатрисса, бледная и с решительным лицом, держит повод обеими руками, Пес подбежал и попытался меня облизать, но я цыкнул, и он смиренно застыл, опустившись на задницу.

В темном проеме показался крупный рыжий мужик в кожаных латах поверх длинной кольчуги, руки подняты над головой, пальцы растопырены.

— Сдаемся! — сказал он хрипло.

— Сколько вас? — спросил я.

— В доме шестеро…

— А вообще?

Он ответил уныло:

— Да хто же теперь знает… Вы положили половину отряда. В жизни не видел, чтобы так стреляли… Вы не эльф переодетый?

— Пока нет, — ответил я. — Хотя кто знает, как развлекались родители… Ступай вон туда и сядь под стеной. Не пытайся бежать, понял? Я не пугаю, но ты посмотри на мою собачку…

Он посмотрел, изменился в лице и сказал с дрожью в голосе:

— Дык если приснится, заикой станешь… Не шелохнусь даже! А щас она не съест?

— Уже пообедала, — ответил я таким тоном, что он побледнел и поспешно отправился к стене, где сел и погрузился в раздумья, как быстро меняется жизнь. Из дома выходили один за другим с поднятыми руками пленные.

Саксон взял на себя размещение их под стеной, потому что забившиеся в углы отыскались во всех четырех башнях. Всего набрали двадцать три человека, и, не окажись я в таком стратегически удачном месте, они легко бы отражали штурм хоть стотысячного войска.

Мои рыцари быстро обыскивали замок в поисках спрятавшихся, я крикнул Саксону:

— А теперь, как я и говорил, можешь сбросить с центральной башни эту дрянь, именуемую прапором графа Хоффмана! Пусть, как и всегда, развевается с гербом… де Бражеллена, ибо такова воля леди Беатриссы. Люди увидят, что власть снова сменилась, начнут потихоньку возвращаться в замок.

Леди Беатрисса произнесла за моей спиной тихо:

— Спасибо, сэр Ричард. Я пожал плечами.

— Не за что.

— Вообще-то вы должны бы вывесить свое знамя, — ответила она печально. — Почему вы этого не сделали? Я снова пожал плечами:

— А это важно? Париж стоит обедни. Это знамя привычнее для ваших крестьян. Хоть оно мне и не нравится, как так это знамя, не буду скрывать, человека, пытавшегося меня убить не совсем честно… Но не будем об этом, а то решат, что я клевещу. Сейчас главное для людей, что все вернулось на свои места. Вы снова хозяйка в своем замке.

Она горько усмехнулась:

— Пусть так думают? Любой обман хорош, если служит миру?

— Это не обман, — буркнул я. — Кстати, мои рыцари ищут девочку во всему замку. Она побледнела:

— Как? Она исчезла? Я развел руками:

— Все пленные клянутся, что никакой девочки не было вообще. Говорят, граф Хоффман искал какую-то, но ее не оказалось в замке. Как и за пределами замка.

В помещениях ни трупов, ни крови, зато изломана мебель, изрублены столы и лавки, везде перепачкано, сильно пахнет мочой. Саксон ходил следом. Если с момента моего появления в башне все еще относился настороженно, то теперь сама преданность, я хлопнул себя ладонью по лбу…

— Слушай, там, в зале, один рыцарь… или не рыцарь, я так и не понял, но мои стрелы отскакивали от его доспехов! Только молот его достал… Даже не знаю, а вдруг оглушил только?

Саксон покачал головой:

— Нет. Уже остыл.

— Возьми его доспехи, — велел я. — Сними, отмой, а если надо, пусть кузнец или оружейник постучат, где надо… Такой доспех не должен попасть кому попало.

— Спасибо, мой лорд!

— Иди, а то сопрут.

Он умчался, а я злой и расстроенный, хотя надо бы ликовать, все-таки замок захвачен без потерь, бродил по всем залам, комнатам, заглядывал в чуланы и кладовки, спустился даже в подвал.

Из стены высунулся чуть-чуть светящийся шарик, нервы мои встрепенулись.

— Деф!

Он пошел внутри стены, высовываясь наполовину, я услышал слабенький писк:

— Пойдем…

— Куда?

— Иди…

Он не останавливался, я поневоле почти побежал, спустились еще в один подвал, там пусто, только разбитая на щепки старая бочка. Деф вдвинулся в стену, пропищал:

— Ударь здесь…

— И что будет?

— Бей.

Я хотел метнуть молот, но передумал, взял в руку и ударил, как если бы мужчина среднего телосложения замахнулся киркой. Камни затрещали и рассыпались.

В дыру, через которую пролезет крупный кабан, видна еще одна крохотная камора. Тут же в ней показалась испачканная мордочка девчушки в таком же перепачканном платье с длинными лохмотьями паутины.

— Франсуаза, — сказал я счастливо, — там шмели разве живут?

Она вылезла через щель и бросилась мне на шею. Я подхватил худенькое тельце, прижал, чувствуя, как пугливо колотится ее крохотное сердечко.

— Нет, — прошептала она и посмотрела круглыми глазами. — Меня заманил сюда мамин браслет.

— Браслет?

— Да, — прошептала она прямо в ухо и оглянулась пугливо. — Он начал кататься по полу, а когда я хотела его взять, он покатился дальше… Я бежала за ним, а потом вдруг стало темно. Я все-таки успела его схватить, а когда обернулась, эта дырка уже исчезла…

Я поднял голову.

— Спасибо, — сказал я с чувством. — Я у вас в долгу. Вы спасли ребенка. Деф пропищал:

— Не благодари. Мы у тебя в долгу больше. Он исчез, Франсуаза спросила с удивлением:

— Ты с кем разговариваешь?

— С тем, кто катил браслет твоей мамы.

Пока леди Беатрисса обливалась слезами, расцеловывая отыскавшуюся Франсуазу, я в сопровождении Макса и Будакера поднялся в ее покои. Кулаки мои сжались, а за спиной раздались гневные проклятия.

Я остановился посреди комнаты, рыцари с руганью поднимали изрубленные столы, кресла. Ну что это за лорд, если опустился до того, что изорвал все платья леди Беатриссы, а от кучи этого тряпья пахнет крепкой конской мочой? Да и насрано так, что одному графу столько не навалить… Взрослые ублюдки с мозгами двенадцатилетних пачкунов стен в подъездах и лифтах…