двести сорок один советский истребитель. Совершил шестьсот двадцать один боевой вылет. Был трижды ранен и восемь раз сбит. Из всех экспертов люфтваффе являлся, вероятно, наиболее метким стрелком, способным поражать вражеские самолеты с экстремальных дистанций и под большими углами упреждения. Хотя чаще всего предпочитал подойти поближе... Я не пойму, зачем мне знать про этого фрица? — удивленно спросил экспат.

— Ты дальше-то прочти, — вкрадчиво попросил старик. — Может тогда туман в башке рассеется?

— Как хотите, — пожал плечами лейтенант. — Так, что тут у нас еще. Его «мессершмитт» имел личный номер тринадцать — «чертова дюжина» — и опознавательный знак... Не может быть! — потрясенно вскрикнул Григорий.

— Красный крест в черном ромбе, — закончил по памяти Махров. — Знакомый самолетик, правда?

— Его недавно Каменский срубил, — понурился экспат.

— В точку! — зааплодировал старик. — Молодец, возьми с полки пирожок. А операцию, как его подловить разработал ты. И роль живца блестяще исполнил при этом. Отрицать станешь?

— Чем этот гад для истории так важен? — мрачно спросил Григорий.

— Да ты невнимательно читал что ли? — удивился Махров. — Напоминаю, он уничтожил за две сотни советских самолетов. При этом погибла масса народа. А теперь, когда ты его так безжалостно и умело загнал в гроб, кое-кто из них выживет. Смекаешь? Нет, большинство все равно свои отчаянные головушки сложит — драки впереди предстоят серьезные. Но вот несколько человек, — дед пожевал губами, — лучше бы они тоже того, — он выразительно ткнул пальцем в пол.

— А почему вы так озабочены судьбой именно советских людей? — не удержался лейтенант.

— Вот те раз! — всплеснул руками старик. — За немцев пусть немец думает. А он, между прочим, уже на тебя жалобу руководству накатал. Не люблю я этих бошей, — доверительно произнес он, наклонившись к Дивину. — Вечно у них все по регламенту, в строгом соблюдении всех инструкций, правил, параграфов. Крючкотворы еще те, уж поверь мне на слово!

— И что вы решили? — рубанул напрямую Григорий.

— Умереть торопишься? — нехорошо осклабился Махров.

***

— Мне почему-то кажется, — медленно сказал Дивин, — что вы не собираетесь меня убивать.

— Неужели? — прищурился старик. — С этого места поподробней, пожалуйста.

— А какой смысл, в противном случае, рассказывать мне о моих, гм, косяках? С вашим уровнем подготовки и возможностями проще придавить меня по-быстрому и свалить дальше чистить те самые межвременные авгиевы конюшни. Потому что вряд ли таких специалистов очень много, и, значит, работы у них хоть отбавляй. Вывод?

— Да-да, интересно было бы его услышать. Просим, просим! — шутовски зааплодировал Махров. Но экспат решил не реагировать на его подначки.

— Вам что-то от меня нужно, — уверенно определил он. — А все обвинения — это попытка надавить, заставить оправдываться, почувствовать себя виноватым. Зато потом легче будет какую-нибудь гадость заставить меня сделать, я ведь буду стараться компенсировать причиненные неудобства.

— Что-то не так, — сказал Колобок, доедая Лису. — Махров грустно улыбнулся. — Правда, старею что ли? Надо же, сопливый юнец меня раскусил.

Лейтенант засмеялся.

— По классике, сразу за перечислением недостатков, полагается похвалить клиента, — заметил он. — Слушайте, может быть, поговорим начистоту?

— Можно, — ответил старик после небольшой паузы. — Вот как обстоят дела на данный момент. Мы проверили твой рассказ, провели расследование и несколько экспериментов. Проход в твое время не найден. Наши специалисты считают, что ты вообще не из нашей линии, а это здорово усложняет дело.

— Как это понимать? — очумело замотал головой Дивин. Известие о том, что он, возможно, застрял в этом мире навсегда, оглушило его. Да что там, буквально придавило огромной каменной плитой, обрушившейся с неба. — Я что, не вернусь к себе?!

— Давай обойдемся без истерик! — недовольно поморщился Махров. — Сам просил говорить откровенно, а теперь верещишь, будто пальчик занозил.

— Извините, — выдавил из себя Григорий.

— То-то, — буркнул дед. — На чем я остановился? А, да, соседняя линия. Можешь представить себе время в виде дерева с кучей ветвей и стволов, как книжные тома в гигантской библиотеке или просто вязанку невообразимым образом перекрученных и перепутанных проводов — в принципе, любые модели будут довольно условны и приблизительны. Да и не стоит забивать себе этим ненужным хламом голову. Я сам, если честно, особо не заморачиваюсь теорией, для этого умники с высокими учеными степенями в лабораториях и на кафедрах имеются. Пускай они между собой спорят. Важно, чтобы ты уяснил для себя тот факт, что найти нужную линию практически невозможно. Слишком много самых разных факторов замешано, комбинаций переменных и прочих нюансов. Можно потратить целую жизнь и не добиться никаких результатов. Если бы ты знал характеристики своего переноса, тогда другое дело. Но все произошло спонтанно. И наша служба, уж извини, не располагает возможностью сидеть и перебирать бесчисленные миллиарды вариантов ради твоего благополучия. Представляешь, какие это затраты энергии? А заплатить у тебя нечем. Поэтому рушить утвержденный план работ никто не собирается.

— Понимаю, — тяжело вздохнул экспат. Его несколько покоробила циничная откровенность офицера службы времени, но, с другой стороны, а на что он рассчитывал: что сотрудники серьезной организации все бросят и побегут вытаскивать его из дерьма, сломя голову, будто местные пионеры? Даже не смешно. Но принять ситуацию все равно оказалось очень непросто. — Выходит, я и правда здесь надолго увяз.

— Я тебе больше скажу, — согласно кивнул Махров. — Тебя даже в мою эпоху не перебросить. Все по той же причине — слишком высока цена подобного мероприятия. Если бы остались целыми твой корабль и снаряжение, то они вполне компенсировали перенос. Точнее, не сами они, а технологии их изготовления, информационные базы и прочие тому подобные вкусняшки-ништяки. А так, — он развел руками, — уж прости, но даже инопланетная сущность не сыграет в твою пользу. Видывали мы расы и похлеще и давно потеряли интерес к этой стороне процесса.

— Тогда зачем вы все-таки пришли?

— Выпить не хочешь? — предложил Махров и достал из кармана плоскую флягу.

— Нет, спасибо, — отказался Григорий. Он напряженно ждал ответа.

— Как знаешь, — огорченно вздохнул старик и убрал фляжку обратно. — Тогда перейдем к сути. Учитывая все обстоятельства