ничего не успела ему рассказать, то он должен вспомнить и назвать своего главного врага – это и будет имя, на которое открыта ячейка.

Максим Шапашников – сын Шапашникова Владимира Ивановича – хранит ключ от ячейки.

И наконец, Павел Молчанов – сын Молчанова Игоря Петровича. Он ничего не знает, но с детства мечтал стать милиционером. Если его отец успел ему рассказать и если парень вырос достойным, то он должен вам помочь восстановить справедливость.

Мы думаем, что надо собраться вам всем шестерым, обдумать все и решить совместно, что делать дальше, если вообще возможно хоть что-то сделать в ваших жизненных обстоятельствах.

Почему мы так решили. Если это видео попадет в руки людей чиновника, то есть шанс, что хоть кто-то не сдаст свою часть информации, а значит, останется возможность предать огласке все беззакония этого человека.

Запись закончилась. Рябь недописанной кассеты начала шуметь, но сил встать и выключить магнитофон не было у обоих. Мы сидели в задумчивости, смотря в эти серые помехи и слушая шум, не желая его останавливать.

Не знаю, конечно же, о чем думала Софья, но я думал о маме. В отличие от всех остальных мое издательство, хоть и на бумаге, но по-прежнему принадлежало мне и моей маме. Казалось, что наша с мамой позиция сейчас наиболее уязвимая.

Наконец, Софья встала и выключила магнитофон.

– Кто из всех перечисленных знает об этом видео?

– Только ты и я, – задумчиво проговорила Софья.

– Значит, моя настоящая фамилия – Пчельников?

– Да.

– Странно. Ничем почему-то не отзывается…

– Давно не откликался, наверное, на такую…

– Возможно…

– А про нашего ребенка… Это правда? – решился спросить я.

– Да, – впервые за все время нашего знакомства Софья опустила глаза и не смотрела на меня.

– Зачем? Если ты это уже все знала! Зачем подвергать ребенка такому риску? – никак не мог понять я суть происходящего с ней.

– Моя гарантия, – почти шепотом проговорила она.

– Гарантия чего? – опешил я.

– Ты – не Максим и не Павел, остальных я еще не знаю. Ты писатишка средней руки… Испугаешься и не поедешь никуда! – с вызовом посмотрела она на меня. – А теперь я буду тебя шантажировать твоим ребенком… И… гарантия того, что ты меня не предашь! – снова опустив глаза в пол и понижая голос, проговорила мама моего будущего ребенка.

– Дура! Почему ты такая дура? Я же влюбился в тебя! Я бы и так ради тебя и в огонь и в воду!

– Мы еще не знаем, с чем нам придется столкнуться, – грустно констатировала она, не смотря на меня.

– А с чего ты решила, что если ты так легко обращаешься с этим ребенком, я с ним буду обращаться как-то по-другому?

– Потому что ты любишь меня, и у тебя с 15 лет не было семьи. И всю свою жизнь ты не мог простить родителям, что они не взяли тебя с собой. Ты не сможешь убить своего ребенка.

– Боже мой, какая же ты дура!

– Нет. Я не какая-то дура, я – прагматичная дура. Теперь, чтобы получить полную семью: мама, жена и дочка, тебе надо решить ребус, поставленный пред тобой моим отцом.

– Почему дочка? – оторопел я от такого слова, произнесенного вслух.

– Потому что уже пять поколений у женщин моего рода рождались только девочки, не думаю, что я буду исключением.

– Гадина ты какая-то, – с болью проговорил я, безумно любя ее.

– Зато я тебя люблю, а ты – меня, – спокойно и уверенно проговорила Софья.

– Ты? Меня? Любишь? Не ври! – мне так хотелось верить в ее слова, но разум кричал совсем другое.

– Да, с первой нашей встречи, – Глаза, такие глаза не могли врать, она смотрела на меня открыто и в упор, чуть заметные слезинки выдавали боль, причиняемую моим недоверием ей.

– А как же Роман? – не оставляя попытки уличить ее во лжи, настаивал я на своей точке зрения.

– Роман – это совсем другое, – смахнув прошлую эмоцию, как ни в чем не бывало ответила Соня.

– Что значит – другое! И кстати, как ты с ним познакомилась? И кто вообще он такой?

– После того, как я посмотрела это видео, я направилась всех вас искать. Нашла только адрес деда, другого адреса ведь у вас не было… А Роман был уже там, сказал, что присматривает за домом.

– Как это? Он же сказал, что давно с тобой знаком и что ты влюблена в него какую-то тучу лет…

– Он уточнил: какую? – просто улыбнулась Софья.

– Нет, не уточнял.

– Ну вот видишь… – ответила так, будто это все объясняло.

– Так что получается – Макс и Павел тоже в курсе? – перескочило мое внимание на слова только что появившегося у меня свекра.

– Пожалуйста, не держи меня за дуру! Макс – твой лучший и, насколько я понимаю, единственный друг, и ты ему не рассказал обо всем, что произошло за эти дни? А он тебе в ответ не рассказал все остальное? Я не поверю в это…

– Да ладно! Откуда ему все это знать?

– Серый! Остановись, не ври мне, если хочешь, чтобы я оставалась с тобой честной! Макс очень прагматичный и крутой чел. И он знал, что у папы было издательство и что папа при очень странных обстоятельствах погиб. И ты хочешь сказать, что с его связями и возможностями он не стал узнавать об этом?

– Ну ладно! Права-права! Соврал…

– Вот про Павла не знаю, что думать! – выглядела при этих словах Софья действительно озадаченной. – С теми он, кто удерживает твою маму, или с нами…

– А что о нем думать? Ему можно вообще ничего не сообщать, он ведь не хранит никакой информации!

– Сергей!

– Что?

– Я видела вчера, как он после моего ухода подошел к вам и снял с тебя прослушку. Никуда я не уехала. А потом просто обогнала вас на несколько минут.

А если он снял жучок, то, значит, не хотел, чтобы кто-нибудь услышал ваш разговор. Вопрос только в том, он это искренне сделал или это игра ментовская?

– Ладно, сделай чайку, пожалуйста. И поедем будить Максима, пока он сам не проснулся и не