Я пытаюсь улыбнуться, в то время как внутри у меня что-то умирает.

– Ах… да, прелестно. Мне так жаль, что ты потерял сон из-за этого только ради меня. Единственная проблема в том, что…

– О, это не проблема, Флора. Я могу поспать в следующем месяце или через месяц после этого. Как вы можете себе представить, это наше самое загруженное время года, поэтому каждый день становится немного более беспокойным. К концу дня я совершенно выбит из колеи. Засыпаю на диване перед ужином! Кстати, мне лучше распаковать это, иначе я никогда не вернусь на склад вовремя со всеми остальными заказами, которые мне нужно успеть выполнить.

– Да, просто дело в том, что…

Юхо развязывает веревки и перебрасывает их через пряничный домик, перебегая на другую сторону, чтобы сделать то же самое. Он бежит, прихрамывая, и мое сердце сжимается, когда он пыхтит от напряжения. Черт бы побрал все это к чертовой матери и обратно! Я ни за что не могу тратить драгоценное время этого человека после того, как он приложил столько усилий в самое загруженное время года для своего бизнеса. Это было бы верхом грубости и добавило бы дополнительной работы к его и без того напряженному графику. Внутренне я ругаю себя за то, что не вспомнила об отмене вчера. Ты дурочка, Флора!

– Я могу помочь? – говорю я, виновато оглядываясь через плечо, ожидая увидеть, как в любую секунду выйдет Коннор и спросит, во что я играю.

– Пока со мной все в порядке, Флора. Но когда я его сниму, если вы сможете присмотреть, чтобы я ни на кого его не свалил, это было бы здорово.

Я представляю, как из пряничного домика высовываются две ноги – как будто Злая ведьма Востока мертва – и сглатываю. Никто не умрет на моих глазах! К нам подходят какие-то Обитатели фургонов, так что я отталкиваю их и улыбаюсь.

– Не подходите слишком близко, ребята.

– Я и не знал, что нам разрешают строить такие большие сооружения, – говорит парень с шотландским акцентом.

– О, это очень кратковременная вещь. Притворись, что здесь ничего нет.

– У меня такие большие неприятности! – раздается другой голос. – Мое предложение о создании площадки на открытом воздухе было отклонено из соображений охраны здоровья и безопасности – а у кого-то это прошло! Почему так?

Я закрываю глаза. Я собираюсь оттолкнуть от себя еще больше Обитателей фургонов, потому что они подумают, что мне оказали какое-то покровительство. Они и не подозревают, что я только что вызвала еще одну серьезную проблему.

– Все в порядке, – поспешно заверяю я их, когда пряничный домик поднимается в небо на лебедке, как что-то из «Волшебника страны Оз».

– Назад, назад.

У меня сжимается в груди, и я задаюсь вопросом, как мне выбраться из этого затруднительного положения. Не может быть, чтобы Коннор не заметил гигантское ярко раскрашенное сооружение. И это еще если в дверь его кабинета не постучит сотня кулаков, требуя объяснить, почему мне дали разрешение, а им – нет. Провальная Флора – вот мое новое имя!

Пряничный домик благополучно опущен на землю.

– Разве это не великолепно? – Я не могу не восхищаться этим, сидеть там так же волшебно, как и все остальное. С таким же успехом я могу насладиться моментом, прежде чем все это рухнет вокруг меня.

– Я поговорю об этом с Коннором! – говорит белокурая красавица, подкрадываясь ко мне сзади и заставляя меня подпрыгнуть от испуга. – Наши открытые площадки соответствуют строгим стандартам и размерам, так как же допускается это безобразие?

Я пошатываюсь, как будто меня ударили.

– Безобразие? Это несколько грубовато!

Блондинка ухмыляется, как будто ей нравится этот вызов.

– Это безвкусно.

– Это празднично. – В ней есть что-то знакомое.

– Это уродливо.

– Ну, разве ты не забавна? – Потом я понимаю, что это та самая водительница, которую я чуть не сбила в первую ночь приезда, та, с огромными серьгами и плохим отношением. – Капустная башка, это ты?

Ее глаза расширяются от узнавания.

– Так вот как ты меня назвала! Я также должна рассказать Коннору о твоих издевательствах.

– Мои издевательства? Это ты сделала вульгарный жест и обругала меня по-фински! Не позволив мне спокойно проехать мимо!

– Ты пыталась убить меня! Ты опасна для общества. – Только не это снова. Если она узнает о других слухах об убийстве, ситуация действительно может выйти из-под контроля.

– Я совсем не такая!

Она закатывает глаза и топает прочь. Я взъерошила несколько перышек, сама того не желая. Снова. Это я?

Юхо, кажется, не слышит и перепроверяет конструкцию, подтягивает несколько болтов тут и там, похлопывает по боку, чтобы убедиться, что он неподвижен, затем говорит:

– Вот так, Флора. Если возникнут проблемы, дайте мне знать. Мне лучше поторопиться. – Он протягивает руку в перчатке для рукопожатия, и я только надеюсь, что не позвоню ему в течение часа, чтобы он вернулся и забрал его. Я никогда не переживу, если это произойдет.

– Привет, новенькая.

Я поворачиваюсь лицом к высокой женщине в пуховике. Трудно сказать, была ли она одной из тех, кто показывал на меня пальцем и смеялся в мой первый вечер, потому что здесь все носят одинаковые пуховики.

– Привет, я Флора.

– Ракель.

– Не хотите ли чего-нибудь горячего? – Что угодно, лишь бы отложить поход в офис Коннора с признанием своей ошибки.

– Конечно.

– Заходите.

Я завариваю кофе «имбирный пряник», добавляю немного сливок, и мы садимся за стол, где я открываю банку с рождественским печеньем.

– Я могу привыкнуть к этому, Флора.

Я смеюсь.

– Добро пожаловать в любое время. Так где же ваш фургон? Что вы продаете?

– Я дальше, на другой стороне. У меня есть фургон цвета леденцовой трости – фабрика игрушек Санты – и я продаю всевозможные игрушки и приспособления. В душе я большой ребенок, так что это меня вполне устраивает.

– Мне нужно приехать и навестить вас.

– Точно. А еще у меня рядом с фургоном стоит рождественская карусель.

– Рождественская карусель. Как же я раньше этого не заметила!

Она наклоняет голову.

– Вы уже побродили по округе? Говорят, вы застряли в своем фургоне и еще мало что исследовали.

Я вздыхаю. Не было времени.

– Полагаю, слухи быстро распространяются.

Она пожимает плечами.

– Здесь все как в чашке Петри – масса биокультуры, и все имеет тенденцию быстро распространяться.

Я смеюсь над этим объяснением и чувствую, что это своего рода скрытое предупреждение.

– О’кей… То есть вы хотите сказать, что есть определенные люди, которых мне следует избегать? – Как будто я уже не почувствовала холодок от многих людей.