Собравшийся уходить Мечеслав вынул кошель и стал доставать из него монеты. Ромейка встала, не смущаясь наготы своего тела, подошла к нему.

– Не надо, не обижай меня, – сказала она и поцеловала его в щеку.

Поцелуй был теплым и нежным. Мечеслав положил монеты обратно в кошель.

– Меня зовут Таисия, не забудь моего имени, – прошептала девушка на ухо Мечеславу.

Посмотрев Таисии в глаза, он произнес:

– Позови меня, если обидит кто. Я отныне тебе защита.

Спустившись со второго этажа, где находилась комната, в которой он провел ночь, Мечеслав оказался в помещении, где накануне пировал с друзьями. Окинув взглядом залу, увидел Орма, завершающего утреннюю трапезу. Мечеслав подошел, поприветствовал варяга, сел напротив. Орм ответил и предложил разделить с ним еду.

Таверну они покинули вместе.

– Спросить хотел, брат, почему ты убил Смида, не выведав о лазутчике?

– Смид воин, не сказал бы. Зато сказал он правду о Руне, и в той правде я виноват.

– Орм, прости меня, худо я о тебе подумал.

– Добро, что сказал, а не схоронил мысли худые в себе.

* * *

– Ну, и как блудницы-танцовщицы? – спросил их Злат, когда они вошли в казарму.

– То не твоя печаль-забота, – ответил Мечеслав.

– А может, и моя, – тихо проговорил Злат ему вслед.

…Снарядил ночью корабли и посадил на них русских (ведь он тогда призвал их на помощь как союзников, архонта их Владимира сделал свойственником, женив его на своей сестре Анне): переправившись с ними на другой берег, он неожиданно напал на врагов и легко победил их.

Скилица

Приближалась зима. Жители Константинополя кутались в мантии и плащи, спасаясь от холода. Руссы и варяги посмеивались:

– Им бы нашу зимушку, померзли бы все, небось.

– Их к нам бы, в Упланд, тогда познали бы они, что есть настоящая зима.

Сами же вышагивали по улицам Царьграда в одежде нараспашку, не боясь холода и подставляя грудь пронизывающему ветру. А северный ветер Борей все дул и дул со стороны Понта Эвксинского – моря Русского, гоня перед собой огромные серые тучи и морские пенные волны, яростно разбивающиеся о каменистый берег. Казалось, будто и не волны это вовсе, а огромное войско, раз за разом идущее на штурм неприступной крепости. Ветер принес не только непогоду, но и тревожные вести, будоражившие жителей города.

Войска и флот мятежников под руководством магистра Льва Мелиссина осаждали преданный базилевсу город Авидос, который в ближайшее время мог пасть. На азиатском берегу, у Хрисополя, тоже стояли мятежники, возглавляемые патрикием Калокиром Дельфином, готовые в любой день, переправившись через Босфор, начать штурм Константинополя. Надеясь на то, что оголодавший город будет вынужден признать его императором, Варда приказал своему флоту не пропускать в бухту Золотой Рог корабли с зерном. В армянских владениях Византии сыном мятежного Варды Фоки, Никифором, и пришедшими ему на помощь иверийцами был разгромлен отряд магистра Георгия Таронита, полководца, сохранявшего верность царствующему базилевсу Василию. Таронит был послан в Армению для того, чтобы поднять там восстание против Варды Фоки. Не удалось…

Василий стал готовиться к сражению, решив разбить мятежников по отдельности, пока осажденный Авидос отвлекал на себя часть войск мятежного полководца. Спешно снаряжались боевые корабли – дромоны, диремы, триеры, биремы и хеландии. На некоторые из них устанавливались баллисты, катапульты и медные трубы для метания огня Каллиника, называемого греческим огнем. Собирались и подготавливались к бою византийские воины и войско, присланное князем Владимиром. Чтобы успокоить жителей Константинополя, базилевс Василий приказал провести всеобщий смотр. Утром на Мессе собралось большое количество народа, пришедшего поглазеть на это действо. День выдался солнечным, по голубому ясному небу неторопливо плыли редкие белые облака. Холодный ветер, дувший несколько дней подряд, стих.

Затихли и люди, ожидающие начало смотра. Торжественно заиграли трубы. И вот перед очами своих подданных предстал август, цезарь и базилевс Византийский – Василий, облаченный в дивитиссий, пурпурную мантию и пурпурные кампагии. Голову его венчала необыкновенной красоты корона, украшенная драгоценными каменьями. С ним шел его брат и соправитель Константин, отдавший Василию всю полноту власти. На шаг отстав от базилевсов, шел великий доместик – третье лицо в государстве, за ним шествовали вельможи – друнгарии, синклитики, патрикии, одетые и размещавшиеся в свите так, как это предписывала уже несколько столетий «Книга церемоний».

Еще недавно в этой свите было место и Варде Фоке, провозгласившему ныне себя императором и отнявшему у царствующих братьев-базилевсов чуть ли не половину империи. В минувших столетиях так было не раз… А государство стояло незыблемо. Завтра мятежники, может быть, низложат братьев-базилевсов, но сейчас народ Византии встречал их как посланцев бога.

Взмах руки базилевса – и смотр начался. Василий посмотрел на небо. «Какой славный день, солнце сияет над моими легионами. Это хорошее знамение!» – подумал он. Его войско под бой барабанов правильными колоннами двигалось по Мессе, главной улице Константинополя, выражая базилевсу свою преданность.

Василий, тридцатилетний, чуть выше среднего роста, стройный молодой человек с небольшой темной бородкой, прямым носом, светло-карими глазами, стоял, вглядываясь в проходившее мимо войско, которое должно спасти его, уничтожить его врагов и сохранить ему власть. Он не был похож на черноволосого, смуглолицего Константина, его черты мало напоминали ромейские. Ходили слухи, что мать его зачала со светловолосым наемником-славянином.

– Ну вот, Рагнар, пришел и твой черед лицезреть самих базилевсов! – сказал Мечеслав дану. Тот радостно заулыбался. Воины переминались с ноги на ногу, ожидая своего часа, наемники должны были последними предстать пред светлые очи императора. А мимо шли и шли войска византийцев. Во главе прошествовали одетые в золоченые доспехи экскубиторы и схоларии. Их сменили катафракты – тяжеловооруженные конники в панцирной броне и шлемах с масками, называемыми касис. Их руки были защищены наручами, а голени прикрывали металлические поножи, кони катафрактов так же были защищены броней-кентуклой. Следом проскакали несколько отрядов средневооруженных конных воинов, за которыми двигались легкоконные – трапезиты, в шлемах без забрала, в легких кольчугах, вооруженные мечами и луками.

После них появился небольшой отряд наемных конников на разномастных лошадях. Воины, набранные из кочевников, вооруженные и одетые согласно традициям своих племен, проскакали мимо базилевса, издав пугающий крик. За конницей стройными рядами, печатая шаг, пошли отряды пехоты. Впереди каждого отряда, имеющего свой цвет одежды, шествовали драконарии-знаменосцы и стратиги. Наемное войско с интересом взирало на это красочное и внушительное действо.