«Греческий огонь», – подумал Мечеслав, никогда не видавший до сей поры этого чуда. В лагере мятежников раздались крики и рев труб. Мятежники всполошились, ожидая нападения с моря, но его не последовало. Корабли, не нанеся мятежникам особого ущерба, отошли так же внезапно, как и напали.

– Не особо-то и помогли нам ромеи, видимо, нам оставили труды ратные, – недовольно проворчал Орм.

Постепенно пожары были потушены, шум в лагере утих, уставшие после бессонной ночи вражеские воины, так и не дождавшись атаки противника, отдыхали, погрузившись в глубокий сон.

Начинало светать. Встав за холмами, чтобы их не увидел враг, руссы изготовились к брани. Мечеслав в шлеме с наушами и наносником, в кольчуге, с мечом на поясе, держал в одной руке круглый червленый щит с умбоном, в другой – копье. Он глянул на своих товарищей. Орм с сосредоточенным лицом, собрав в хвост свои длинные рыжие волосы, связал их лентой, а затем водрузил на голову варяжский шлем с низким бронзовым гребнем и надбровьями, забрало которого скрывало верхнюю часть лица. Видны были только рыжие усы и бородка. Вынув франкский меч, он вглядывался куда-то в даль, будто хотел через холм заглянуть в стан врагов. Стоявший около него Рагнар, почувствовав на себе взгляд Мечеслава, грустно улыбнулся в ответ, на нем тоже был варяжский конусный шлем, но без забрала, лишь стальные надбровья немного прикрывали переносицу. Он был готов к бою и, как любой викинг, ждал его с нетерпением, желая поскорее пустить в дело любимую секиру. На смуглом лице Сахамана не отображалось ничего. Закинув за спину щит и сжимая рукоять кривой хазарской сабли, он стоял не шевелясь, похожий на одну из тех каменных баб, что видели они вместе на курганах в Диком поле, когда охраняли рубежи. Мечеслав перевел взгляд на Злата и Стефана. Неунывающий Злат стоял с веселым, ухмыляющимся лицом, поглядывал вокруг себя, поигрывал палицей, на его голове красовался начищенный до блеска шлем, а широкую грудь прикрывал кожаный нагрудник с нашитыми на него металлическими бляшками. За поясом великана торчал боевой топор, который он добыл в прибрежном рыбацком селении болгар, когда они плыли из Руси в Царьград. Стефан стоял в невесть где раздобытом ромейском шлеме, к которому были прикреплены пластины, защищающие щеки и затылок, грудь и спину прикрывали чешуйчатые латы. Опираясь на копье, он задумался о чем-то и сосредоточенно глядел себе под ноги. Торопша стоял за Мечеславом, он его не видел, но слышал шутки, отпускаемые Мечеславом время от времени полушепотом.

– Не приняли бы тебя свои за ворога, – сказал Мечеслав Стефану, – уж очень доспех твой схож с доспехами ромеев. – Стефан хотел что-то ответить, но тут, разорвав утреннюю тишину, раздался однотонный звук рога. Войско, преодолев холмы, молча хлынуло вниз. Мечеслав бежал вместе со всеми, позади, отдуваясь и хрипло дыша, тяжело бежал Злат. Лагерь противника, расположенный на Хрисопольском холме, был уже близко, когда оттуда раздались крики, полетели стрелы, а навстречу нападавшим с лаем и рычанием выбежало несколько десятков огромных псов. Мечеслав заметил, что на некоторых из них была надета броня.

«Ничего, с батюшкой на медведя ходили, волка и рысь брали, и с этим справлюсь», – подумал Мечеслав.

Они с каждым мгновением становились ближе друг к другу, собаки и люди, готовые сойтись в смертельной схватке.

– На щиты их берите! Не давайте вцепиться и опрокинуть, – крикнул Стефан и, прикрываясь щитом, ринулся на мчащегося на него пса. Раздалось рычание, хрип, жалобное предсмертное повизгивание. Стефан с окровавленным копьем продолжал бежать дальше. Слева от Мечеслава промелькнула серая тень, огромный гладкошерстный пес, одетый в броню, ударив лапами, повалил на землю воина и мертвой хваткой вцепился в его горло. Мечеслав попытался спасти несчастного, хотя понимал, что уже слишком поздно. Пес, почуяв опасность, метнулся в сторону Мечеслава, но он опередил его, точный удар копья поразил зверя в раскрытую пасть. Пес в предсмертном прыжке успел сбить Мечеслава с ног. Вскочив, радимич рывком потянул копье на себя, но древко хрустнуло и обломилось, собака несколько раз судорожно дернулась. Мечеслав уже не видел этого. Выхватив из ножен меч, он побежал вперед, туда, где бились его товарищи.

Плохо выспавшиеся и не ждавшие нападения воины Варды Фоки пытались построиться, чтобы оказать сопротивление, но ничто не могло остановить стремительного натиска северных воинов. В пылу боя Мечеслав не заметил, как наступил рассвет. Он видел перед собой только отступающих врагов, видел, как впереди мелькает рыжий хвост Орма и орудует палицей Злат. Где-то в стороне сверкала кривая сабля Сахамана, врубался в ряды врагов Рагнар, кружился, сея вокруг себя смерть, Стефан. Мечеслав, пригнувшись, перекинул через себя бегущего на него воина, тут же всадил меч в грудь следующего.

А к берегу уже подходили корабли, с которых высаживались ромейские воины базилевса. Войско мятежников дрогнуло и побежало. Некоторые бежали, пытаясь найти спасение у берега и в море, но, попадая в холодную воду, во множестве тонули. Те же, кто не успел убежать, падали на колени, просили пощады, и лишь немногие пытались сопротивляться, но вскоре и они, видя тщетность своих попыток, сдались. Это была победа. Победа, которую подарили византийскому императору Василию русские воины!

Утомленный битвой, Мечеслав сидел на берегу и смотрел на море, когда к нему подошел Орм.

– А что, правду ли бают, что князь Владимир с нами? – спросил его Мечеслав.

– О том не ведаю. Сам не видел князя на земле ромейской, а разговорам пустым не верю, – ответил Орм.

К ним подбежал Злат:

– Рагнар, Рагнар там, – сказал он срывающимся голосом. – Я добычу искал, а он там.

Рагнар лежал на земле у большого серого камня. Взгляд его голубых глаз был устремлен в такое же голубое небо, он улыбался, словно радуясь рассвету, но в глазах молодого дана уже не было жизни. Орм подошел и закрыл ему веки.

– Он был славным воином и погиб в бою, а потому мы похороним его как викинга, чтобы ему было хорошо в Валгалле у Одина. Жаль, что не успел он уверовать в Христа, – сказал Орм и перекрестился.

«Узнав, что тиран подошел к Авидосу, император Василий собрал находившееся при нем войско, вооружил огненосные корабли и выступил против него».

Лев Диакон

В Константинополе проходили торжества, чествовали триумфатора и победителя мятежников при Хрисополе базилевса Василия. Часть мятежного войска Варды Фоки была разбита, его предводители пленены. Патрикий Калокир Дельфин по указу базилевса был посажен на кол, а брат Фоки закован в цепи и отправлен в темницу. Но Василий понимал, что до триумфа еще далеко. Поэтому в начале весны его войско, переправившись через пролив Геллеспонт, двинулось к осажденному Авидосу, державшемуся из последних сил лишь потому, что до них дошла весть о победе базилевса при Хрисополе. Туда же, к Авидосу, стянул свои основные силы и узурпатор Варда Фока с надеждой захватить этот портовый город и, переправив войска на европейский берег, нанести Василию смертельный удар. Флот Фоки уже давно стоял у Авидоса и был готов к действию, но мятежный полководец не знал, что корабли базилевса и ладьи руссов уже близко.