Он взбежал на крыльцо и скрылся в доме.

– Вот это да! – Джейн повернулась к молодому человеку: – Выочень внимательный наблюдатель, раз заметили такую деталь, как туфли!

– Это вполне естественно. Я вырос на этом – мой отец был,можно сказать, королем сапожного искусства. Он хотел, чтобы я пошел по егостопам, женился, устроился... А я мечтал стать артистом. – Юноша глубоковздохнул.

– Как я вас понимаю! – посочувствовала Джейн.

– Шесть лет я пытался стать им, но тщетно. У меня неоказалось никакого таланта. И теперь я решил бросить эту затею. Блудный сынвозвращается домой, где его ждет совсем неплохое положение в обществе.

– Самое главное – это иметь работу. Вы не можете помочь мнеустроиться в обувной магазин?

– Могу предложить нечто лучшее, мисс, если вы толькосогласитесь.

– Что же, например?

– Скажу чуть позже. До вчерашнего дня я думал, что никогдане встречу девушку, которая мне по-настоящему понравится.

– А вчера? Что произошло вчера?

– На благотворительном базаре я увидел Ее – Единственную! –И юноша красноречиво посмотрел на Джейн.

– Какой замечательный дельфиниум! – сказала Джейн,наклоняясь к цветку и чувствуя, как запылало ее лицо.

– Это люпин, – уточнил молодой человек.

– Какая разница? – засмеялась Джейн.

– Никакой, конечно, – согласился он и, придвинувшись кдевушке, робко взял ее руки в свои.

– Просто чудесно! – в четвертый раз возбужденно повторилаДороти Прэтт. – Ох и дорого бы я дала, чтобы эта старая юла с ее «Джейн» менясейчас увидела!

«Старая юла» – так изящно окрестила свою хозяйку мисс Прэтт.У той были твердые представления об именах, приличествующих горничным, поэтомуДороти она превратила в Джейн.

Спутник мисс Прэтт ответил не сразу: когда человекприобретает по случаю маленький «Остин» за какие-нибудь двадцать фунтов исадится за руль всего лишь второй раз, то совершенно ясно, что все его вниманиепоглощено руками и ногами, которые должны действовать в нужное время.

– Ах! – Эдвард Пелгроу сделал вираж с ужасным скрипом.

– Ты не слишком-то разговорчив, – заметила слегкаразочарованная Дороти.

Поток ругательств, извергнутый шофером встречного автобуса,избавил Пелгроу от необходимости отвечать.

– Какой грубиян! – Мисс Прэтт вздернула подбородок.

– Поездил бы он сам с такими тормозами, – горько ответил еепоклонник.

– Не работают?

– Хоть все время дави на них! Только визжат!

– Ох, Эд, нельзя же рассчитывать, что за двадцать фунтов всебудет в порядке. Но все-таки это ведь настоящая машина, и мы, как все люди,едем в воскресенье за город.

Новый взрыв скрипа и треска.

– Ага! – вскричал Эд, покраснев от радости. – Наконец-то получается!

– Ты прекрасно водишь, – польстила спутнику девушка.

На перекрестке осмелевший Эдвард попытался прибавитьскорость и был сурово призван к порядку полисменом.

– Видали вы, – возмутилась Дороти, когда они двинулисьдальше более разумно и осторожно, – еще и полиция вмешивается! Он мог бы быть иповежливее!

– Я вовсе не хотел ехать здесь, – угрюмо пробурчал Эдвард. –Решил доехать до Грит-Вест-роуд, где можно нажать на акселератор.

– И заплатить штраф! С одним джентльменом так и случилось.Пять фунтов!

– Полицейские, в сущности, не так уж глупы, – великодушнопризнал Эдвард, – они щиплют и богатых тоже. Без снисхождения! Мне простобольно подумать, что те щеголи могут купить хоть два «Роллс-Ройса» сразу, неморгнув глазом. Несправедливо. Я ничем не хуже их.

– А драгоценности, – вздохнула Дороти, – в магазинах наБонд-стрит! Бриллианты, жемчуг! А у меня – всего лишь дешевенькое колье!

Она угрюмо продолжала развивать эту тему, а Эдвард темвременем целиком посвятил себя управлению машиной.

Ричмонд они проехали без инцидентов. Встреча с полицейскимзначительно умерила пыл Эдварда, и он пошел по линии наименьшего сопротивления,следуя – в буквальном смысле – на перекрестках за идущей впереди машиной.

Наконец они выехали на сельскую дорогу, тенистую, приятную,казалось, созданную для неопытных автомобилистов.

– Неплохо я выпутался, а?! – с жаром воскликнул молодойчеловек.

– О, замечательно! – согласилась Дороти. – Смотри-ка, продаютфрукты.

На перекрестке у обочины стоял столик со множествомкорзинок, над ними возвышался плакат: «Ешьте больше фруктов».

Эдвард нажал на тормоза и добился желаемого результата.

– Сколько? – спросил он у продавца, высунувшись из окна, нотот едва взглянул на него.

– Все, что нужно для молодой дамы! Это свежие фрукты, толькочто сорванные. И вишни тоже. Корзиночку вишен для молодой дамы?

– Выглядят они хорошо, – по достоинству оценила Доротиягоды.

– Красота, – хрипло засмеялся продавец. – Это принесет вамсчастье, мисс. – Он соблаговолил ответить Эдварду: – Два шиллинга, сэр,всего-навсего. Вы согласитесь со мной, когда увидите, что в этой корзинке.

– Они и в самом деле хороши, – сказала Дороти.

Эдвард вздохнул и отдал два шиллинга. В его голове крутилисьцифры: духи, чай... не такая уж дешевая получается эта воскресная прогулка. Таквсегда бывает, когда едешь с девушкой, – она хочет все, что видит!

– Спасибо, сэр, – сказал продавец с лицом висельника. –Поверьте, вы получите за свои деньги гораздо больше, чем просто ягоды!

Проехав метров пятьсот, они увидели идеальное местечко дляпривала на берегу реки. Поставив машину у тальника, расположились прямо натраве и принялись за вишни. На земле валялась брошенная кем-то газета.

Эдвард лег на спину и надвинул шляпу на глаза.

– Что там интересненького? – спросил он.

Дороти развернула газету и стала читать заголовки:«Несчастная жена», «Удивительная история», «На прошлой неделе утонуло двадцатьчеловек», «Смерть летчика», «Сенсационная кража. Похищено рубиновое кольестоимостью пятьдесят тысяч фунтов».