– Значит, я не ошибся. Скажите, у вас есть время?

– В каком смысле? – не поняла я.

– Сегодня. Сейчас время есть?

– Да, конечно.

– Я приглашаю вас попить арабский кофе где-нибудь. Покурить кальян. У меня, кстати, есть хороший гашиш.

Тут я испугалась окончательно.

– Нет, – пролепетала я, – что вы. Не надо. Я сегодня очень устала. Давайте завтра.

– Почему не сейчас? – удивился он. «Потому что, – сказала ему я, – не могу».

Just because. Но он оказался упрям, он отказывался верить тому, что у меня нет для него времени. Так что после долгих препирательств, от которых я начала уже уставать, мне пришлось пойти на хитрость. Я взяла у него визитку и обещала позвонить на следующий день.

Но мы не встретились с ним на следующий день. Как и на послеследующий, и после, после… Мы встретились с ним в другое время и по другому поводу, значительно позже.

Момент той нашей встречи я помню совершенно отчетливо.

Я шла к нему, а он меня ждал. Он стоял у своего черного пыльного «бумера» (подозрительно роскошная машина для страны третьего мира, видимо купленная на поставки гашиша) и смотрел на меня немигающим взглядом темных миндалевидных глаз. Я шла поздравлять его: он женился на моей подруге, которая задерживалась в аэропорту, разыскивая пропавший багаж. Подойдя, я сдержанно поздоровалась. Он чуть заметно улыбнулся, открыл багажник, легко забросил туда мой тяжеленный чемодан, спросил, как дела.

– Good, – ответила я.

– Fine, – парировал он.

Он не заигрывал со мной нисколько. Но интерес его ко мне не пропал, и это чувствовалось. Когда мы шли с ним в аэропорт, вызволять мою подругу, я вновь смотрела в его широченную спину и думала как раз об этом. Моя приятельница знала, что факира не оставит интерес к ассистенткам, так же как и не оставит его любовь к профессии. Но вот все-таки она выходила за него замуж, предпочтя его всем славянским прелестям и странностям средней полосы. Видно, потому, что странностей в последнее время все больше и больше.

Так что самый яркий видовой признак факиров – это принадлежность к черной магии, способность вершить чудеса на расстоянии: ибо для того, чтобы обаять мою подругу до состояния умопомрачения, факиру не понадобилось даже вытаскивать ее в качестве ассистентки на сцену. Понадобилось вытащить всего лишь меня.

Недавно, на очередном шабаше невест, у нас опять зашла речь о БСЛ. Точнее, об эмоциональном резонансе, которого все мы так ждем и которого, увы, можно не дождаться. И мы пришли к однозначному выводу: ждать тоже надо уметь. Более того, ждать надо уметь достойно.

– Достойно – это как? – спросила одна подруга.

– Достойно – это значит не страдая, – ответила ей другая.

– Почему не страдая? – спросила я.

– Потому что, страдая, ты портишь свою позитивную ментальность, – по-научному мудро ответила первая, – а именно позитивная ментальность притягивает удачу.

Я некоторое время размышляла о позитивной ментальности. Пыталась себе ее представить.

– Мы должны обязательно общаться друг с другом, – вмешивается третья подруга, – и находить новых друзей. А для того, чтобы нам интересно было общаться, надо постоянно осваивать что-то новое, чтобы было на очередном шабаше что рассказать.

Вот с этим я была совершенно согласна! Хобби и новые увлечения, путешествия и дальние страны! И конечно же, новые истории, свои и чужие, хорошие и разные!

– Кстати, советую всем попробовать заниматься милонгой, – негромко говорит маленькая ладненькая брюнетка, моя коллега.

– А что это? – встрепенулась любимица Лимфорда Кристи, до того исподтишка разглядывавшая у себя на коленках какой-то очередной финансовый отчет своей конторы. Для того чтобы никто не догадался, что это отчет, она вложила его в женский глянцевый журнал: якобы она его читает. Она всегда так делает.

– Милонга – это танго, – отвечаю я, – аргентинское танго…

– Боже мой, – машет на нас руками любимица, – да я в ногах запутаюсь!

– Не запутаешься.

А я все никак не соберусь заниматься танго серьезно, с тех пор как взяла несколько частных уроков. Зато я достигла больших успехов, занимаясь тайдзы. Это восточное единоборство, куда входит и модный нынче цигун. Я хвастаюсь этим моим «невестам», а потом еще полчаса рассказываю о том, что такое цигун и чем он отличается от тайдзы. Очень чешется язык рассказать и о том, какой у меня там есть замечательный спарринг-партнер, но о нем я пока умалчиваю. Это другая история, для другого раза. И не для всех.

– Так во-о-от откуда такая фигура, – с легкой завистью произносит моя коллега и попутчица по ночным клубам.

– Да, – отвечаю я, потупя скромно очи, – спасибо сэнсэю.

– Только извини меня, – с сердцем произносит вдруг любимица Лимфорда Кристи, оторвавшись от отчета, – дельты ты себе перекачала!

Она не знает, какой комплимент мне сделала: дельты – мои любимые мышцы в организме. На мой взгляд, нет ничего красивее их.

Потом наша Наталья Водянова рассказывает о своих занятиях пилатесом. Получается, что рассказывает она мне как бы в пику, с легкой укоризной на тему больших нагрузок на сердце. (Знало бы это дитя, какие перегрузки испытывало мое сердце раньше. Гагарин позавидовал бы выносливости моей сердечной мышцы, и причем не только физической выносливости. В итоге мышца вошла в гипертонус и затвердела, гы-гы.) Выслушав монолог про пилатес, я понимаю, что мне это интересно и на ближайшее занятие надо бы сходить. Достав органайзер, списываю у Водяновой расписание ближайших занятий.

Еще мы обсуждаем просмотренные недавно фильмы. Кино в последнее время стало совсем ни к черту, вот наше общее мнение. Обсуждать практически нечего. Мы так переживаем из-за этого, что красное вино у нас неожиданно кончается. Приходится достать из хозяйских закромов порто.

Отпробовав его, дружно помычав, мы одобрительно переглядываемся… В наступившей тишине наша молоденькая дельтообразная подружка (тоже тайдзы, из моей группы) внезапно вносит предложение посетить буддийскую общину в Москве. И как можно быстрее!

– Это тибетский центр, – трогательно сообщает она заплетающимся языком, – и там очень много интересных молодых людей.

– А нелюди есть? – резвяся, спрашивает брюнетка. – Молодые нелюди?

– Буддист от слова «буду»! – искря глазами, хищно вбрасывает любимица Лимфорда Кристи. – Пойдем, а как же! Обязательно сходим!

Тут же затевается дискуссия по поводу буддизма вообще и Будды как мужчины в частности. Девятым валом стремительно нарастает спор о том, сколько именно у Будды было женщин. Показания путаются: то ли две тысячи, то ли пять.