возможности оказывать воздействие на пленных солдат. Эти комиссары не признаются в качестве солдат; на них не распространяется защита, предоставляемая военнопленным международным правом. После отделения их следует уничтожать.

3. Политические комиссары, которые не виновны во враждебном отношении или только подозреваются в таковом, могут быть оставлены до особого распоряжения. Только при дальнейшем продвижении в глубь страны можно будет решить, могут ли оставшиеся работники быть оставлены на месте или их следует передавать зондеркомандам. Следует стремиться к тому, чтобы последние сами производили расследование. При решении вопроса о том, «виновен или невиновен», личное впечатление об образе мыслей и поведении того или иного комиссара, как правило, важнее, чем состав преступления, который, пожалуй, не может быть доказан.

4. В первом и во втором случаях следует составить о происшедшем краткое донесение (докладную записку);

a) из подчиненных дивизии подразделений донесения направляются в дивизию.

b) из подразделений, непосредственно подчиненных командованию корпуса, армии или группы войск или группе танковых войск, донесения направляются командованию корпуса и т. д.

5. Все названные выше мероприятия не должны мешать проведению операций. Поэтому планомерные операции по розыску и прочесыванию не проводятся полевыми войсками.

II. В тылу войск.

Комиссаров, которые будут задержаны ввиду их подозрительного поведения, следует передавать эйнзатцгруппам или эйнзатцкомандам полиции безопасности (СД).

III. Ограничения для военных и военно-полевых судов.

Осуществление мероприятий, предусмотренных в разделах I и II, не может быть возложено на военные и военно-полевые суды командиров полков и выше».

«Распоряжение о комиссарах» (далее мы будем называть его сокращенно РОК) охватывает не только категорию военных комиссаров Советской Армии, но и всех других (то есть гражданских) советских политических работников. Самым циничным моментом в приведенном распоряжении является то, что, будучи само по себе глубоко античеловечным, оно принимает за «аксиому» предположение, что комиссары будут якобы действовать бесчеловечно, и ориентирует на то, что достаточно одного лишь подозрения в враждебных намерениях комиссара и что при решении вопроса «убить или не убить» все должно решать впечатление. Отстранение судов, тесное сотрудничество с СД — вот новые моменты в истории преступлений вермахта.

Кто же был автором РОК?

Генерал Варлимонт сообщает, что автором проекта I части РОК было ОКХ, зато II и III части добавил он сам [187]. Версия эта находит свое подтверждение в документах. В содержащую наиболее преступные указания I часть РОК некоторые поправки внес сам Браухич — в момент передачи РОК командующим армиями (8 июня 1941 года). Поправки сделаны в форме двух дополнений (Zusätze), из которых первое допускало более «либеральное» в некоторых отношениях толкование зверского приказа, а в то же время второе еще больше вскрывало трусливый и циничный облик его авторов. Первое дополнение гласило, что акция против комиссара может иметь место только в том случае, если его «поведение и действия явно указывают на то, что он выступает или выступит» против вермахта. Однако второе дополнение (к пункту 2 части I) буквально топит «человечного» Браухича. Ликвидация комиссаров должна была осуществляться «после их изоляции… по приказу офицера не привлекающим внимания способом» [подчеркнуто в оригинале. — Ш. Д.] [188]

«Распоряжение о комиссарах» было передано письменно только командующим армиями и воздушными флотами; командиры меньших соединений были информированы о содержании этого распоряжения устно на совещаниях, которые состоялись во второй декаде июня 1941 года [189]. И всюду командиры корпусов, дивизий и т. д. принимали РОК без протеста, молчаливо. Некоторые из них, вдохновленные ненавистью, которой было проникнуто РОК, отдавали подчиненным им частям собственные приказы, составленные в аналогичном духе. Так, например, во время совещания в Ольштыне 12 нюня 1941 года командующий 4-й танковой группой генерал Гёпнер ознакомил с РОК командиров XLI танкового корпуса (генерал Рейнхардт), XVI танкового корпуса (генерал Манштейн), а также командиров дивизий и их начальников отделов 1-с. В тот же день фон Манштейн издал свой собственный приказ, призывавший войска к беспощадному подавлению «большевистских поджигателей, саботажников и евреев». А 26 ноября 1941 года уже в качестве командующего 11-й армией упомянутый генерал в специальном приказе призывает армию к беспощадной расправе с военными и гражданскими комиссарами [190].

17 июня 1941 года на совещании в штабе LVII танкового корпуса в Миколайках командиры дивизий были лаконично поставлены в известность о том, что «фюрер» отдал приказ «ликвидировать» [это слово взято в кавычки в оригинале. — Ш. Д.] русских политических комиссаров и что приказ этот следует далее передать устно [191]. В журнале боевых действий 17-й армии (запись от 18 июня 1941 года) сообщается о том, что с командирами корпусов обсужден «вопрос об обращении с красными комиссарами» [192].

Совещания, на которых разъяснялись вопросы, связанные с некоторыми формулировками РОК, проводились в различных армейских инстанциях. Так, например, на совещании офицеров 454-й охранной дивизии, проведенном 20 июня 1941 года, обсуждался пункт 3 части (политические комиссары— военные и гражданские). На совещании было констатировано следующее: «Нас интересуют только первые; не следует считать их комбатантами и обращаться как с комбатантами, в то же время комиссаров гражданских надлежит оставлять в покое» [193].

Аналогичную позицию занимали и в 3-й танковой группе, что нашло свое отражение в отчете отдела 1-с, датированном 3 июля 1941 года [194]. Такая интерпретация РОК, говорится в отчете, становится общепринятой, и донесения фронтовых частей будут содержать в дальнейшем [то есть в ходе войны против СССР.] — сообщения о ликвидации только военных комиссаров.

Однако это не было железным правилом, особенно в тыловых районах. Части вермахта, которым были поручены обеспечение тылов действующих войск и борьба с партизанским движением, в течение почти всей войны старательно «выискивали» и «обезвреживали» как военных, так и гражданских комиссаров. Об этом свидетельствует, в частности, приказ командира 444-й охранной дивизии от 14 июня 1942 года, направленный подчиненной ей группе тайной полевой полиции (ГФП) и требовавший 10-го и 25-го числа каждого месяца сообщать в штаб дивизии количество «установленных»: а) военных комиссаров, б) гражданских комиссаров и в) комиссаров, переданных в руки СД [195].

Так приказ об убийстве комиссаров еще задолго до зловещего дня 22 июня 1941 года был доведен до самых мелких подразделений группировки вермахта, сконцентрированной для нападения на СССР между Балтийским и Черным морями. Он был известен не только штабам корпусов и дивизий, но также и тем, кто непосредственно должен был проводить его в жизнь, — командирам полков, батальонов и рот.

«Распоряжение о комиссарах» было известно всюду, — категорически утверждает командир дивизии генерал