Утро началось не с пения милых пташек за окном, а с их невыносимого визга. Во всяком случае, именно уродливым визгом Заэлю казалось соловьиное пение, когда поутру он открыл глаза. К сожалению, трезвый.

— Как вы, хозяин?

— Не ори ты так! — простонал Заэль и не глядя швырнул в Сана подушку.

Промахнулся, конечно, но попробовать стоило.

— Выпейте вот это, — прошептал Сан. — Вам сразу полегчает. Гарантирую.

Он настойчиво пытался залить вонючую жижу в рот Заэлю. Тот сопротивлялся какое-то время, но вяло: сил действительно не было, да и не мешало бы привести голову в порядок, а в целительных способностях Сана он не сомневался.

От горькой настойки стало значительно легче, мысли и память прояснились, вернулась подвижность. Заэль осторожно сел, придерживая двумя руками голову, которая грозилась расколоться на две части.

— Пейте больше воды. Вам она сейчас необходима для восстановления сил.

— Я знаю средство для восстановления намного эффективнее, — проворчал Заэль.

— Это какое же?

— Сейчас бы покувыркаться в постели с любвеобильной красоткой, — мечтательно протянул он.

— Так в чем проблема? — пожал плечами Сан. — У вас же такая симпотная самочка в хижине затесалась. Возьмите ее по праву сильнейшего.

Заэль тяжело вздохнул.

— Видишь ли… У меня размягчение головного мозга, которое в простонародье называют любовью. Мерзкая болезнь, плохо излечимая. Так вот пока я тяжело болен, даже думать о красотке как о какой-то "самочке" я не имею права. Иначе она отрежет или оторвет мне то, что делает меня самцом.

— Такая суровая самочка? — сочувственно покачал головой Сан.

— Скорее — гордая. И слегка сумасшедшая. Как и я, впрочем.

— Лекарства от любви у меня нет, увы, — серьёзно вздохнул Сан, разводя руками в стороны, мол, рад бы помочь да никак. — Но полагаю, что с госпожой вы и так разберетесь. Ей, кстати, больше двигаться надо. А то сидит в хижине, даже нос на улицу не высовывает. Ну куда это годится? Так она никогда не выздоровеет, демону нужно постоянное движение, ощущение свободы и драйва. А то сидит как птица в клетке, так и копыта откинуть недолго.

Заэль покивал задумчиво и спросил:

— Как думаешь, сколько у нас еще времени в запасе?

— Дней десять, хозяин, не больше. Вряд ли мы сможем дольше скрываться от демонов. Они будут пагрессивнее ангелов.

— Ангелы просто скопом еще не наваливались. Но боюсь, до этого тоже недолго осталось. Что думаешь по поводу Офелии? Когда она будет в состоянии совершить прыжок в пространстве?

— Нужно еще хотя бы семь дней, чтобы накопить достаточное количество силы, хозяин.

— Значит, через семь дней и отчалим, — решил Заэль.

Он уже умылся и вполне пришел в себя, готовый к новым подвигам и свершениям. А покорение строптивой дамы сердца — чем не подвиг?

— Главное, чтобы госпожа не тратила лишние силы впустую, как сегодня, хозяин. Иначе прыжок придется отложить на неопределённый срок.

— Уж об этом я позабочусь, — лукаво улыбнулся Заэль.

Через полчаса он вошел в хижину к Офелии с огромным граммофоном в руках. Не здороваясь, спросил:

— Ты когда-нибудь расстанешься с этим дурацким розовым пледом? Хоть бы вышла на улицу проветриться. Там хорошо, снежно.

— У меня аллергия на зиму. Я вся покрываюсь одеялом и все время сплю, — сухо ответила Офелия.

Она сидела на подоконнике, не отрывая взгляда от окна. Даже не повернулась, когда Заэль вошел. Однако пришлось обратить на него внимание, когда в комнате раздались странные шипящие звуки джазовой музыки.

— Это еще что такое? — раздраженно спросила она, наблюдая за тем, как Заэль настраивает граммофон. — На какой помойке ты откопал эту рухлядь?

— На главной городской. Специально для тебя старался. Ладно, если серьёзно, то я консультировался с нашим лекарем по поводу твоих ран, и он сказал, что тебе нужно много двигаться.

— И что из этого следует?

— Что сегодня тебе можно либо танцевать, либо заниматься сексом. Выбирай.

— А просто посидеть в одиночестве никак нельзя? — фыркнула Офелия.

— Исключено. Я тиран и деспот. А еще сексуальный маньяк.

— Тогда я необузданная львица.

— Добровольно засевшая в клетке?

— Ты меня не выпускаешь!

— Да нууу? — насмешливо протянул Заэль, театрально проверяя створки окон. — Смотри-ка, без решёток! И замка на дверях я при входе не заметил. Если ты вдруг сама себя приковала наручниками, то, честное слово, я не имею к этому никакого отношения.

Офелия хотела что-то сказать, но только вдохнула поглубже и умолкла.

— Ты сама не уходишь, никто тебя тут силой не держит, — сказал Заэль, глядя в глаза притихшей демоницы. — Да, мои слуги доложат мне о твоём побеге в случае чего и проследят за твоими передвижениями, но никому из них и в голову не придёт удерживать тебя силой и вступать с тобой в неравную схватку. Ты не уходишь, потому что твоё сердце тут.

— Я просто слаба, — вяло огрызнулась Офелия. — Сил пока нет на дальние передвижения.

— И это тоже, — кивнул Заэль. — И все же это не основная причина.

Офелия не нашлась, что ответить, да Заэль и не требовал ответа.

— Лекарь сказал, что тебе нужно много двигаться, — терпеливо повторил Заэль. — И ты будешь делать это либо под музыку, либо подо мной.

— Катись к черту!

— К какому именно?

— Ко всем сразу! У тебя тут выбор большой. Бери любого да развлекайся с ними как твоей извращенской душонке угодно.

— Ты какая-то насквозь злобная. Может тебя вымочить в бассейне с позитивчиком? — насмешливо спросил Заэль.

Ответа дожидаться не стал. Понятно же, что они опять ни до чего не договорятся, так чего зря воздух сотрясать. Если Офелии нужно время, чтобы принять свои же собственные чувства и новые обстоятельства, Заэль даст ей это время. Столько, сколько нужно.

Он уже взялся за дверную ручку, когда услышал голос:

— Почему я?

Заэль обернулся, нахмурившись.

— Не понял суть вопроса. Почему ты — что?

Офелия смотрела на него очень внимательно, словно пыталась найти в его эмоциях ответы сразу на все вопросы.

— Почему именно меня ты выбрал объектом для обожания?

— Сердцу не прикажешь, — пожал плечами Заэль.

— А оно у тебя есть?

— Представь себе. Это химия между нами, или как назвать это безумие, творящееся у меня в голове каждый раз, когда я нахожусь рядом с тобой?