сказать, чтобы узко. Но сколько этот зажатый между отвесных скал лаз будет длиться? Леса, чтоб прятаться, нет, а движение по тропе оживленное. Не заметят, так вынюхают.

Решение отыскалось. Белолистник хорош, но надолго его не хватает. Сорванный очень быстро теряет защитные свойства. Сок высыхает стремительно – про запас живой куст за собой не потянешь. Значит, запах придется забить чем-то более мощным. Таким, чтобы тревогу и любопытство у чудищ не вызывало. Таким, чтобы внимания не обращали.

Дерьмо. Тех же шустрых хвостатых вполне подойдет. Они всюду носятся – вдоль тропы полно кучек. Выбирай посвежее и мажься. Что Кабаз и проделал, предварительно заткнув нос жвачкой из сосновых иголок. Еще и про запас прихватил – вдруг, пополнить потом не получится.

Шлось по разлому неплохо, хотя и боязно. Ночью шагал, днем отлеживался за каким-нибудь валуном поближе к стене. Сквозь чуткий сон слышал рыки чудовищ и грохот то и дело случавшихся мелких обвалов. Камень, случайно сорвавшийся с горных высей, в любой миг мог оборвать его безумный поход, но Ярад пока уберегал от беды. Твари тоже ни разу не появлялись в опасной близости от его укрытий. Еды и воды хватало, к вони привык. Сложности начались только через четверо суток.

За очередным поворотом и так постоянно сужавшийся горный разлом превращался в тесный – едва ли не сотня шагов в ширину – проход, зажатый между скалистыми стенами, слава Яраду, уже не отвесными. Кабаз, долго не думая, в отличии от Мины с Валаем, в свое время также проходивших этим путем, сходу полез на склон. У него даже мысли не возникло топать по узкой тропе, хоть во тьме, хоть при свете дня.

Ободрав колени с ладонями, пару раз едва не сорвавшись, вскарабкался-таки на вершину, милей выше дна убегавшего дальше на юг каньона. Здесь было чертовски холодно – под ногами похрустывал снег вперемешку с каменной крошкой. Дальше поверху шла бескрайняя белая ровнь, теряющаяся в рассветном сумраке. Туда идти – верная смерть. И так зуб на зуб не попадал. Кабаз еле еле дождался согревающих лучей солнца. Спать здесь нельзя. Заснешь – не проснешься. Ледяной ветер пронизывает до костей. Пришлось сразу шагать вдоль разлома, молясь, чтобы ландшафт внизу поменялся как можно быстрей. Еще день-другой и придется спускаться, чтобы там не было.

Хвала Громовержцу – долго шагать по снегам не пришлось. Несколько миль – и разлом повернул направо. Повернул и… закончился. Дальше тропа внизу шла по зажатой между пологих желтых холмов долине. За ней зеленела Бездна!

Не подземный мир, стало быть. Кабаз равнодушно взирал на открывшийся простор неизвестного края. Если отсюда ползут зарбаговы твари в Долину, значит это Бездна и есть. И не важно, под небом она, или в недрах упрятана. Задача его не меняется. Даже, может-быть, легче становится – по крайней мере здесь свет есть, и лес какой-никакой на горизонте виднеется. Осталось только придумать, как вниз спуститься.

Полдня поисков – и Кабаз обнаружил относительно безопасный путь. Где ползком, где прыжками он смог перебраться с плато на вершину холма, что подпирал долину с юго-запада. Тут было уже не так холодно, и на смену хрустящему снегу пришла жухлая, но высокая – ему по пояс – трава.

Внизу по тропе ползли на север очередные чудовища, его же путь шел в обратную сторону – по тыльной стороне гребня. Можно было спуститься в соседнюю долину, но Кабаз решил, что поверху идти безопаснее. Тут в траве он в любой миг распластается сусликом по земле, и ищи его. Кстати, суслики здесь имелись свои – юркие беззубые ящерки в локоть длиной, что охотились на тутошних насекомых.

Местные жучки-паучки поначалу встречались не часто, но чем ниже спускалась долина и гряды холмов по бокам, тем гуще, выше и зеленее становилась трава, покрывающая округу. Постепенно жизнь в ней застрекотала, зашелестела совершенно по-летнему, позабыв, что сейчас разгар осени. Насекомые ползали, прыгали и летали вокруг в огромных количествах. Причем, здоровенные! Жук размером с кулак – обычное дело. Стрекоза в две ладони – еще не предел. Видно, в Бездне птиц заменяют. Неудивительно, что и поедающее эту "мелочь" зверье тоже слегка подросло.

К сероватым ящеркам-мухоловкам добавились ярко-зеленые шуршуны, как обозвал из Кабаз, за характерный звук, так пугавший его поначалу, похожие на боевых длиннохвостов, только ростом в два локтя. Когда те на своих быстрых лапах-ногах неслись сквозь траву, шум поднимался страшенный. Красться-то они могли вовсе бесшумно, но в атаку кидались стремительно и всегда неожиданно. На жуков ясное дело, не на него. Хотя, первые ночи Кабаз из-за этих охотничков толком не спал. И как заснуть, спрашивается, когда в десяти шагах от тебя тишина то и дело вспыхивает звуком идущего на пролом кабана? И ни единого дерева на всю округу – куда бы залезть можно было. Только усталость и безразличие к собственной участи, накатывающая нет-нет на Кабаза, и позволяли иногда немного поспать.

А вот крупных животных в холмах он ни разу не встретил. Только, когда местность вокруг разгладилась, и травяной лес начали разбавлять островки кустарника, Кабазу попалось на глаза небольшое стадо местных копытных. Медленные неповоротливые громадины, покрытые с головы до хвоста частой гребенкой плоских костистых шипов, размеренно перемалывали зелень большими тупыми зубами, стоя на четырех коротких ногах. Здоровые, толстокожие – на таких, пожалуй, в одиночку не поохотишься. Но ничего – запасов пока хватает. Тем более, что одного вконец обнаглевшего шуршуна он все-таки саданул копьем накануне. Сырьем жрать не стал – огонь разводить в Бездне он пока не решался – но крови глоток попробовал. Ничего, пить-есть можно, коли припрет. А уж воды вокруг и подавно валом – ручейки с холмов тут и там стекают в простор. От жажды, иль с голода он здесь не помрет – это точно. Главное чернюкам не попасться.

Этих гадов пока не видно, но Кабаз понимал – чем дальше он будет идти, тем выше шанс с ними встретиться. Там на юге, поближе к лесу, их наверняка тьма тьмущая. Длиннохвосты, вон начали попадаться – пастухи чешуистые. Стало быть недалеко и хозяева.

Кабаз быстро сообразил, что зубастые бестии рядом с каждым стадом шипастых неспроста рыскают. Не то от каких других хищников охраняют, не то разбежаться не позволяют. Когда по двое пастухов, когда тварь в одиночку блюдет. Он всегда, углядев вдали стадо, обходил его по широкой дуге, чтобы наверняка со своими былыми противниками опять не столкнуться. До поры получалось.

Постепенно к траве и