Поведение рыб возвращалось к нормальному, когда в воду добавлялся один из двух препаратов – диазепам (валиум), снижающий тревожность, или флуоксетин (прозак), антидепрессант. Социальные взаимодействия, включавшие визуальный контакт с другими данио через стенку аквариума, также помогали облегчить депрессивное поведение мутантных особей.

Если рыбы могут быть подвержены депрессии и тревожности, то могут ли они также принимать активное участие в своем исцелении? Ищут ли рыбы способы успокоиться?[297] Заголовок статьи, опубликованной в 2011 году в Washington Post, «Успокойся, дорогая, я поглажу твои плавнички» (Calm Down, Dear, I’ll Rub Your Fins) описывает именно это. Предположив, что забота, которую рифовые рыбы получают от рыб-чистильщиков, может доставлять им удовольствие и снимать стресс, Марта Суареш из Института прикладной психологии (ISPA) в Лиссабоне вместе с целой командой исследователей[298] разработала эксперимент для проверки этой идеи[299].

Они отловили тридцать два полосатых ктенохета[300] в районе Большого Барьерного рифа в Австралии. Как только рыбы привыкли к неволе, их в случайном порядке разделили на стрессовую и нестрессовую группы. Невезучие рыбы, попавшие в стрессовую группу, отсиживались в течение тридцати минут в ковшике с водой, глубины которой едва хватало, чтобы покрыть их тело. Этот прием предназначался специально для того, чтобы значительно поднять уровень кортизола в их крови (стандартный критерий стресса). Затем рыбы, подвергнутые и не подвергнутые стрессу, рассаживались по одной на две часовые сессии в отдельные емкости с искусственной правдоподобной моделью рыбы-чистильщика. Форма и расцветка модели точно имитировали губана-чистильщика – рифовую рыбу, которая живет тем, что оказывает услуги по чистке клиентов вроде рыб-хирургов. В половине емкостей модель была неподвижной; в другой половине она была оборудована механическим устройством, позволяющим совершать плавные размашистые движения.

Подвергшиеся стрессу рыбы-хирурги тянулись к движущейся модели, словно дети к конфетке. Они подплывали к фальшивой рыбе-чистильщику и наклоняли свои тела прямо перед ней. Но они вели себя таким образом лишь в том случае, когда был тот, кто смог бы их погладить. Они посещали подвижную модель в среднем по пятнадцать раз, тогда как неподвижная модель не посещалась ни разу. Поглаживания, сделанные моделью, также привели к снятию стресса; это измерялось уровнем кортизола, снижавшимся, когда рыбы (как из стрессовой, так и из нестрессовой группы) получали доступ к движущейся модели рыбы-чистильщика, по сравнению с неподвижными моделями. Кроме того, уровень кортизола снижался пропорционально времени, проведенному в контакте с движущимися моделями.

С характерной для ученого осторожностью Марта Суареш и ее коллеги сделали вывод: «Мы знаем, что рыбы ощущают боль, [поэтому] возможно, что рыба также ощущает и удовольствие».

Несмотря на кокетливый тон сообщения в СМИ о рыбах, потирающих друг другу плавнички[301], это вовсе не научпоп. Исследование позволяет сделать важные выводы о социальной жизни и наличии качества жизни. Оно подкрепляет мысль о том, что на посещение чистильщиков рыб мотивирует желание получить удовольствие, потому что движущиеся модели не удаляли паразитов или чего-то еще, однако рыбы-хирурги все равно неоднократно подплывали к ним.

Удовольствие эволюционировало как награда за «хорошие» формы поведения, которые способствуют поддержанию здоровья отдельной особи и дальнейшему сохранению ее генов; поэтому приятные ощущения, которые нам знакомы, рождаются во время поедания пищи, игры, пребывания в комфортных условиях и занятия сексом. До недавних пор считалось ненаучным даже строить предположения о том, каково может быть эмоциональное состояние у рыб. По этой причине большинство дискуссий ограничивалось физиологией так называемых систем поощрения. Изящно простое научное определение поощрения – это то, за что животное будет работать.

У млекопитающих ключевой игрок в физиологии поощрения – дофаминовая система. Когда крысы играют, их мозг выделяет большие дозы дофамина и эндорфинов, а когда им (или нам) дают препараты, блокирующие рецепторы, чувствительные к этим химическим веществам, они теряют тягу к пище, которая обычно приносит им удовольствие. У рыб также имеется дофаминергическая система. Если вы даете золотой рыбке соединение, которое стимулирует выработку дофамина в ее мозге, вроде амфетамина или апоморфина, золотая рыбка будет стремиться получать его все больше и больше. Золотые рыбки, «сидящие» на амфетамине, предпочитают заплывать в камеру, где получают амфетамин, тогда как золотые рыбки, подвергшиеся действию фенобарбитала, учатся избегать попадания туда. Амфетамин обладает положительным подкрепляющим эффектом в отношении обезьян, крыс и людей, и это происходит путем усиления готовности дофаминовых рецепторов в системе внутреннего подкрепления. Поскольку в мозге золотой рыбки есть клетки, производящие дофамин[302], предполагается, что у золотых рыбок за положительное подкрепляющее свойство амфетамина отвечает такой же механизм. Как и некоторые млекопитающие, рыбы склонны к злоупотреблению амфетамином и кокаином и оказываются не в силах устоять, когда они имеются в свободном доступе. Но в случае с теми рыбами-хирургами, которые подплывали к подвижным моделям рыб-чистильщиков, чтобы их погладили, нет никакого пагубного пристрастия – просто рыба, движимая желанием получить приятный и целебный массаж[303].

Игры, в которые играют рыбы

Если вы выигрывали приз, забрасывали мяч в корзину из трехочковой зоны или видели малыша, визжащего от восторга, когда с ним играет в салочки кто-то из родителей, то вы знаете, что такое радость. Один из типов поведения, который вызывает радость, – игра. Игра полезна, особенно для молодых животных, которые должны развивать физическую силу и координацию, а также изучать важные навыки выживания и социального поведения. В игре также заложен психологический элемент (это весело). Ученые уже довольно давно начали исследовать игры у животных[304]: немецкий философ Карл Гроос издал книгу «Игра у животных» (Die Spiele der Tiere) в 1896 году.