У нее будет ребенок. Ребенок Марка.

Бросив тест в раковину, Элли выбежала на улицу.

В разгар лета прогулка по Ларкфорд-Плейс была огромным удовольствием, но Элли не замечала ни диких цветов в дальнем конце сада, ни порхающих бабочек. Она могла думать только о ребенке, которого носила под сердцем. Почему-то ей представлялся мальчик с темными волосами и карими глазами, как у его отца.

Испытывала ли она те же чувства, что в прошлый раз? Та беременность была спланирована, эта же оказалась для нее, мягко говоря, сюрпризом. Остановившись, Элли посмотрела на яркий мак, колышущийся на ветру. Вдруг сквозь ее сомнения и тревоги прорвался поток радости. Она хотела этого ребенка. Она уже любила его, точно так же как любила…

Нет. Только не сейчас. Только не это имя. Ей нельзя было никогда его забывать, она не имела права… Это ужасно. Элли повернулась и побежала назад к дому.

Невозможно. Она не могла забыть имя своей собственной дочери.

Ключи выскользнули из руки Элли и со звоном ударились о верхнюю ступеньку. Выругавшись сквозь слезы, она наклонилась, чтобы их поднять. К счастью, агент сообщил ей, что отпускники, забронировавшие коттедж на эту неделю, изменили свои планы. Дом пуст. Возможно, если она войдет внутрь, ей это поможет. Хотя она вспомнила имя Хло сразу, как только вернулась на кухню в Ларкфорд, ее не покидало чувство вины. Ей нужно было поехать куда-то, где она смогла бы от него избавиться. Вставив ключ в замок, она принялась вращать и шатать его в разные стороны. Как обычно, он долго не хотел открываться, но в конце концов она услышала победный щелчок.

Дверь со скрипом отворилась, и по какой-то причине Элли расплакалась. Фойе в кремовых и терракотовых тонах показалось ей одновременно знакомым и чужим. Там не было ни фотографий, ни безделушек, только мебель. Но даже без личных вещей дом казался ей более приветливым, чем в тот серый дождливый день, когда она его покидала.

Она не собиралась здесь оставаться. Она просто подчинилась внезапному импульсу.

Войдя в гостиную, Элли плюхнулась в свое любимое кресло.

«Мне не следовало никогда покидать это кресло и ехать в Ларкфорд. Тогда бы я никогда не забыла твое имя, моя дорогая девочка».

Но тогда у нее не было бы этого ребенка. А она хотела его иметь. Прижав ладони к животу, она преисполнилась решимости.

Если Марк не захочет этого малыша, она будет растить его одна.

Элли покачала головой. Она еще ничего не говорила Марку и не знала, какой будет его реакция. Она совершала ту же ошибку, что и всегда: паниковала заранее.

Элли поднялась с кресла и стала обходить дом. В каждом из знакомых уголков в ее памяти всплывали разные воспоминания. Хло, катающаяся в холле на велосипеде; Сэм, проверяющий тетради за кухонным столом.

Внезапно Элли осознала, что не могла делать этого раньше. Не могла предаваться приятным воспоминаниям о своей семье в своем доме.

Неожиданно в ее голове пронеслись строчки песни:

Я живу вчерашним днем, о счастье прожитом скорбя,

Но сердце бьется все равно и завтра в путь зовет меня.

Несомненно, Кэт написала эту песню после расставания с Рэйзором, но простые душевные стихи о новых надеждах и новой любви в то же время были и про Элли. Она называлась «Мои завтрашние дни».

Элли поклялась Марку, что проведет с ним остаток жизни. Ничто в мире не заставит ее взять эти слова назад, значит, ей остается лишь одно: вернуться домой в Ларкфорд и сообщить Марку о том, что он станет отцом.

Интуиция подсказывала ей, что все будет хорошо. Схватив ключи, она вышла в фойе и направилась к двери. Вдруг за матовой стеклянной панелью промелькнула тень. Немного помедлив, она пошла дальше и снова остановилась, когда кто-то забарабанил кулаком в дверь.

— Элли? Ты там?

Она уронила ключи.

— Элли!

— Марк?

Ее дрожащие губы растянулись в улыбке. Подбежав к двери, она прижала ладони к стеклу.

— Немедленно впусти меня, или я вышибу эту чертову дверь!

Похлопав по карманам, она вспомнила, что уронила ключи, и, окинув взглядом фойе, побежала их поднимать. Ей удалось подцепить их трясущимися пальцами лишь с третьей попытки. Быстро вернувшись к двери, она вставила ключ в замок и повернула. Раздался противный скрежет, и ключ отказался поворачиваться дальше. Она шатала его, пыталась вытащить, повернуть в другую сторону, но все без толку.

— Элли? Открой дверь! — Судя по голосу, Марк терял остатки терпения.

— Я пытаюсь. Ключ застрял в замке.

— Я выбью дверь.

Не успела Элли возразить, как дверь содрогнулась от мощного удара, но осталась на месте.

Элли вздохнула.

— Это очень прочная дверь. Сейчас таких уже не делают.

Марк что-то пробурчал себе под нос.

Прижавшись лицом к двери, Элли смогла разглядеть его сквозь кусочек прозрачного стекла в центре. Он выглядел усталым, взъерошенным… и невероятно сексуальным. Неожиданно из ее глаз снова покатились слезы.

Марк посмотрел на Элли через матовое стекло:

— Нам нужно поговорить.

Она сглотнула. Его тон был серьезным, и она не знала, хорошо это или плохо.

— Да, нужно.

— Почему ты здесь, а не дома?

Глубоко вдохнув, она опустилась на пол и прислонилась спиной к двери.

— Как ты узнал, где меня искать?

— Я забеспокоился и позвонил Чарли. Она мне сказала, что ты можешь быть здесь. До этого я уже побывал дома у твоих родителей и брата.

Она кивнула. Чарли слишком хорошо ее знала.

— Элли?

Она снова сделала глубокий вдох.

— Не слишком ли быстро мы поженились, Марк? Может, нам следовало подождать?

Марк опустился на ступеньку.

— Ты хочешь сказать, нам нужно расстаться? — спросил он. — Ты вернулась сюда навсегда? Я думал, ты меня любишь, Элли.

Встав на колени, Элли посмотрела на него через щель почтового ящика. Он выглядел таким несчастным и потерянным.

— Я люблю тебя, — произнесла она хриплым голосом.

Его лицо озарила грустная улыбка.

— Хорошо. Тогда поехали домой со мной.

Её пальцы устали держать почтовый ящик открытым, и она отпустила крышку, после чего поднялась на ноги. Марк тоже встал и, прислонившись к двери, попытался разглядеть Элли через зеленоватое стекло. Этот цвет напомнил ей о вспышке, которую они видели на закате. О настоящей любви.

— Прости меня, Марк. Мне просто нужно было побыть в месте, которое напомнило бы мне о Хло.

Он моргнул. Она знала, о чем он думает. О том, что она приехала сюда, чтобы вспомнить и Сэма.