– Может, он и не ангел вовсе, а совсем наоборот? –хихикнула Света.

– Нет, как же! Он ведь нас наставил на путь истинный! Онангел, но просто очень застенчивый. А может быть, он тут, в этом районе, стайным, секретным заданием, скрывает свое истинное лицо, и огорчился, что былтак легко и просто разоблачен.

– Да бог с ним, – отмахнулась Света, заподозрив, чтоприсутствует при рождении нового сюжета, а этот процесс можетзатянуться. – Главное, что мы теперь знаем, где этот несчастный дом!

– Главное, мы теперь знаем, что номер двадцать вообщесуществует в природе! – подхватила Алена, и парочка авантюристок,схватившись за ручки, словно две первоклассницы, побежала куда-то за ухабы,увалы, рвы, перебралась через яму по каким-то скользким, влажным доскам – и всамом деле, как было уже предсказано, уперлась в длинную пятиэтажку, украшеннуюпосредине, под окнами первого этажа, козырьком подвальной крыши. А на торцедома сияла огромная, с белыми потеками, цифра 20.

И все-таки барышни не сразу уверовали в удачу. Прежде чем вочередной раз возблагодарить господа и его застенчивого ангела, они обошлиздание и удостоверились, что школа точно смотрит своими окнами чуть ли не вокна жилого дома.

В ужасе шарахнулись, едва не наткнувшись на огромный,крашенный синей краской бюст Ильича. Причем он почему-то стоял затылком кзданию школы и, казалось, денно и нощно заглядывал в окна к людям.

– Ну они не скоро эту квартиру продадут, – пробормоталаАлена, когда подруги вновь обошли дом и остановились, разглядывая пресловутыйкозырек, ре??етки на окнах, потеки на стенах, означающие, что подвал – источникнеискоренимой сырости, комаров, гнилостного запаха, который ощущался дажездесь, на улице.

– Наверное, вот эти? – Света задумчиво смотрела на триокошка, забранные аккуратной белой решеточкой. – А ведь хозяева уже спят…

В самом деле – за окнами было темно. Алена вытряхнула изрукава неплотно охватившие запястье часы – этот изысканный жест доктораДенисова накрепко прилип к ней:

– Да уже десять!

Кто-то сказал бы – еще десять. Однако Нижний, особенно егорабочие районы, – это город жаворонков. Здесь нормально подниматься спостели в пять-шесть утра, а ложиться в девять-десять. Одиннадцать вечера втаких местечках, как эта улица Мануфактурная, – уже ночь глухая,беспросветная, беспросыпная!

– Вот мы и пробродились, – уныло констатировала Света.

– Ну, у них же трехкомнатная квартира, окна и на ту сторонувыходят, – сообразила Алена. – Пойдем посмотрим, если светятся –войдем в подъезд и позвоним.

Снова обошли дом. Как по заказу, светились все окна первогоэтажа – кроме трех крайних, но это, во-первых, был другой подъезд, а во-вторых,аптека по имени «Золотой корень».

На рысях вернулись к подъезду, схватились за ручку двери – иобескураженно переглянулись: на ней имелся кодовый замок.

– Надо посмотреть, какие кнопочки стертые, на те инажимать, – быстро сказала детективщица.

На счастье, над дверью горел фонарь. И при его свете быловидно, что стертых кнопочек здесь нет как таковых. Похоже, замок был новый,поставленный несколько дней назад.

– Точно, она еще хвалилась, эта Мотя, что у них в подъездекодовый замок на днях сменили, – уныло покивала Света.

– Господи, да неужто ее Матреной зовут?! – изумиласьАлена.

– Да нет, это я от агентши моей набралась. На их, нариелторском, жаргоне Мотя – хозяйка квартиры. Наверное, я тоже Мотя, да ещекакая!

– Погоди, не комплексуй. Откроем методом тыка.

И они приступили к этому популярному методу, однако четвертьчаса спустя убедились, что перебирать все мыслимое количество двух-, а то итрехзначных комбинаций могут до утра. Удача, пославшая им застенчивого ангела,от них явно отвернулась, и самое обидное, что все остальные четыре подъездабыли открыты настежь, заходи – не хочу!

– А еще говорят, что эти замки никого ни от чего незащищают, – процедила сквозь стиснутые зубы Света, продолжаясосредоточенно нажимать на кнопки, но уже не соблюдая никакой системы. –Защищают, да еще как!

– Защищают от нас с тобой, дилетанток, – точно так же сквозьзубы выговорила Алена. – А профессионал знал бы, что тут делать!

– Говорят, надо слиться с замком, стать им,понимаешь? – подсказывала Света, дуя на замерзшие пальцы.

– Это какой-нибудь Шура Крендель умеет с замком в экстазесливаться, а я – только с компьютером, – пропыхтела Алена, не оставляяпопыток раскодировать этот несчастный шифр. – Ну и еще с любимым вэкстазе.

Света фыркнула с оттенком стыдливости. Семилетнее вдовство,судя по всему, произвело на нее довольно-таки разрушительное действие, инекоторые высказывания раскованной писательницы ее слегка шокировали. И вдругСвета всплеснула руками.

– Кстати! О Шуре Кренделе! – воскликнула она. –Как странно, что ты его вспомнила!

– А что? – Алена принялась сильно растирать озябшиеподушечки пальцев. – Только не говори, что ты ему когда-нибудь оказывалапервую медицинскую помощь после того, как фомка, которой он пытался сломатьчужую дверь, сорвалась и поцарапала ему фейс.

Может, шутка выдалась и дурацкая, но это все, на что Аленаоказалась способна в данную минуту.

– Я вовсе не Шуру Кренделя вспомнила, – сказалаСвета. – Я подумала о тех, кого он грабил. Помнишь, Марья Николаевнаговорила, что фамилия прежних жильцов в этой квартире была Лопухины.

– А, ну да, – кивнула Алена. – Благородная женщинауходит к любовнику, оставив мужу квартиру и все, что в ней было. А муж последефолта с инфарктом свалился.

– Правильно! И знаешь что?..

– Погоди, погоди… – вдруг забормотала Алена. – Я всепоняла! Она ушла. Она изобразила благородство, но кто, как не она, жена, могзнать, где тайник мужа, где хранятся те пятьдесят или сколько-то там тысячдолларов? Она Шуру Кренделя и навела на свое бывшее жилище! Наверняка большуючасть из тех денег он ей отдал! Этой Лопухиной! Эх, никто ведь и не знает, гдеосело все, что Шура у того бедолаги вынес! А на самом деле она на те долларыживет припеваючи!

– Это ты очередной сюжет излагаешь? – хихикнулаСвета. – Только очень нежизненно у тебя получается!

– Почему нежизненно?! – обиделась писательница.