Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И после этого застыли оба. И на меня уже даже доктор Савадж смотрела с нескрываемой яростью. Я прямо себя как на работе почувствовала.
– Итак, – возвращаясь к отсеку с вампирскими трупами и вампирскими же не трупами, – что мы имеем на данный момент? А имеем мы охранника леди Малисент, который, видимо, не хотел, чтобы девушка стала княгиней Даркан.
Несмотря на ярость, с которой вампирша продолжала взирать на меня, уже даже не прикасаясь к пицце, доктор все же заметила:
– Это объясняет столь долгую связь с человеческой девушкой.
– А что, обычно связь длится меньше? – я реально мало знала о вампирах.
– Да, – практически выплюнула Савадж, – обычно да. Вы – люди, вечно спите. Это раздражает.
И на этом вампирша потеряла к нам всяческий интерес. Быстрая, грациозная, опасная, она сорвала с себя перчатки, ловким броском забросила их в мусорное ведро, уже почти вышла… Остановилась, вернулась, забрала пиццу, и бросила мне уходя уже окончательно:
– Была бы ты поосторожнее со словами, княгиня.
И вышла.
Собственно, на этом моя осторожность и закончилась.
– Ну, гопником я еще не была, – разминая шею, глубокомысленно выдала я.
И пошла отжимать мобилы у вампиров.
Все было муторно, конечно, но просто – взял мобильник, разблокировал путем поднесения к голове убиенного, снял блокировку, вбил простой пароль – процедура закончена. Навьен мне не мешал ни в чем, он в какой-то момент даже стал помогать – принес чистый мусорный пакет, и я закидывала мобильники туда.
Потом заставила себя сходить к трупу. Это было не очень приятно, но образцы биологических материалов следовало взять. Возле трупа мне стало нехорошо, и Навьен это понял – молча пошел, забрал пробирки с биологическим материалом сам.
И в этот момент на его телефон позвонили.
На этот раз громкую связь тысячник не активировал, так что мне лишь оставалось догадываться о содержании разговора, но лицо у Навьена приняло каменное выражение, так что… боюсь, хорошего ему не сказали.
Нажав отбой, вампир посмотрел на меня и сообщил:
– Приказано возвращаться.
Я кивнула.
Хотелось бы возразить, но… вообще не хотелось, чтобы его голова стояла вот так, отдельно от тела.
***
Как только мы вышли из морга, нас окликнула доктор Савадж. Оказывается у нее был кабинет напротив. Прямо напротив входа в морг.
– Княгиня, – позвала вампирша, и едва я подошла к двери, сообщила, – биологический материал можете не брать. Лорд Навьен, принтер.
К чему был принтер, я не поняла, но главное что сообразил он – сходил, забрал из принтера пять листков. «Жертва» и «насильники» поступили в четвертый городской морг вчера ночью. Вампирами они не были, но на двоих из них имелись признаки мутации, появляющейся после укуса.
Кто-то качественно замел все следы. Но слегка не рассчитал, что в дело вмешается полицейский с моим новым уровнем допуска.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
Блондинка оглянулась, усмехнулась, и отвернувшись опять к монитору, пожелала:
– Берегите… голову.
Одну. То есть его голову.
И вот поцеловал меня Навьен, а стыдно и страшно почему-то только мне, хотя… по тысячнику просто невозможно было прочитать, о чем он думает. Он словно отгородился от меня, от ситуации, от… от всего. Словно его глаза уже смотрят в вечность на отрубленной голове.
***
Трех злых вампиров мы подобрали во дворе моего дома.
Вампиры выглядели почти как вампиры, только… лучше. Укладка, бровки, у одного даже татуаж. И вампиры были злые настолько, что гулять во двор сегодня не вышли даже коты, а часть народа побоялась вообще зайти в подъезд, вернувшись с работы, и теперь жались грустной толпой за углом.
Мы подъехали, Навьен открыл дверь, недвусмысленно посылая подчиненных на заднее сиденье.
– Ссссспассссибо за шугаринг! – прошипел один из охранников.
Я не поняла, чего он такой злой, но тут главный над охраной протянул Навьену чек. В чеке было все – укладка, стрижка, покраска, депиляция воском, пилинг, шугаринг.
– А наша служба и опасна и трудна, – зачем-то сказала я.
Кажется, все три вампира хотели меня убить.
– Чего новенького? – спросила я так, из вежливости.
Но ответ неожиданно последовал:
– Вы или проститутка, или наркоманка – уважаемые пенсионерки еще не определились. – Марта из сорок восьмой квартиры беременна не от мужа. В квартире шестьдесят семь скоро свадьба – какая-то понаехавшая увела мужика из семьи. Ему восемнадцать, ей девятнадцать – точно увела, приговор уважаемых пенсионерок обжалованию не подлежит. Парикмахер Степан гей. Но у него три любовницы, которых он скрывает от жены, зато бесплатно красит раз в месяц, и они эти…ммм…
– Сучки крашенные, – подсказал второй из охранников.
– Кобель из четырнадцатой бегает налево, – добавил третий охранник.
Я обалдела. В четырнадцатой квартире жила женщина за пятьдесят, у нее была очень милая дочь и замечательные внуки. Она жила одна.
– Откуда в квартире четырнадцать взялся кобель? – спросила я.
– А, она его на дороге подобрала. К ветеринару на такси возила, лапу ему лечила, а он теперь по всем крашенным бегает.
Мои глаза медленно округлились.
– Использовал синоним, чтобы не шокировать вас руганью, – пояснил охранник.
– А…э… а… – я не совсем поняла, в каком месте синоним использован был.
Навьен, понаблюдав за моей мимикой, отражающей судорожную попытку что-то понять, пояснил:
– Женщина не кастрировала пса, поэтому он теперь пристает ко всем собакам во дворе.
– Оу, – только и сказала я.
И подумала, что есть такие вещи, которые мне вообще знать не хочется. Нет, серьезно, я бы отлично прожила и не зная всего этого.
– Как вам мой новый цвет волос? – поинтересовался первый охранник.
– Эээ… – я и старый не помнила, если честно.
– Дикое индиго! – гордо сообщил вампир. – Раньше был гнилой баклажан, а теперь вот!
Я поняла, что кто-то сейчас будет ржать. И этот кто-то – я.
Но перехватила взгляд Навьена, вспомнила про головы в вампирском морге, улыбаться как-то сразу перехотелось.
– Вам очень идет, – похвалила я вампира, чьего имени даже не знала.
– Спасибо, мы этого цвета четыре часа добивались, – с достоинством уведомил охранник.
И я все же улыбнулась, потом посмотрела на свой мешок для мусора. В нем имелось более сорока телефонов, и более ста двадцати файлов с делами, которые я хотела бы хотя бы попробовать раскрыть. А впереди… что было впереди, я не знала. И не очень хотела знать.