вежливостью. Он никогда не говорил ничего такого, что могло бы разозлить тебя лично. Все выглядело так, будто происходившее напоминало операцию хирурга на вас. Вы очень хорошо знали, что он делает с вами, но единственным выходом для вас было только ухудшить свое положение.

Был еще один замечательный момент. У него была одинаковая вступительная речь, как часть его психологической войны, изматывающей нас. Практически каждый день это была одна и та же вступительная речь. Она длилась примерно сорок минут. Вы должны были слушать это как вступительную молитву, и она не менялась. И одним из ключевых предложений в ней были такие слова: «Если вы приложите большие усилия, мы приложим большие усилия». Так, однажды он сказал: «Если вы приложите большие усилия, мы приложим усилие». Для того чтобы сломать монотонность хода, я сказал: «Г-н специальный советник, правильно ли я заметил, что вы изменили ваше выражение в этом месте?» И он ответил: «Я очень рад, что вы заметили это, потому что вчера мы приложили большое усилие, а вы всего лишь просто усилие». Вы помните?

Конечно.

Глава десятая

Внешнеполитический процесс

Здравый процесс формулирования и осуществления внешней политики не гарантирует успеха, но неправильный процесс практически гарантирует провал.

Здесь нет какой-то волшебной формулы. Прошлые администрации с переменным успехом следовали подходам, в которых доминировали то ли Белый дом, Государственный департамент, то ли оба два в равновесии.

Однако существуют две предпосылки: система должна отражать приоритеты президента и должна позволять всем заинтересованным игрокам излагать свои взгляды. Без сомнения, президент Никсон сосредоточил контроль в Белом доме и доверял Киссинджеру самые деликатные переговоры. Но соответствующие министерства и ведомства были призваны для подготовки справочных материалов, аналитических досье и рекомендаций – и они были вплетены в ткани дипломатических дости-жений.

Каким бы ни был процесс принятия самых важных решений, любому президенту одиноко на вершине в попытке решить вопрос выбора важных вариантов. Как Киссинджер писал своим родителям из послевоенной Германии: «Настоящие дилеммы – это трудности души, провоцирующие муки».

* * *

Все это приводит нас к системе СНБ, о которой мы говорили ранее, но вы можете высказать заключительные замечания о том, что подходит любому президенту. Насколько он управляется самим президентом? Существуют ли общие принципы для этой системы? Как это работало на Никсона с точки зрения плюсов и минусов?

Я думаю, что важно повторить, что, когда Никсон приступил к работе, когда меня назначили советником по национальной безопасности, у меня не было четкого представления о том, на что будет похожа система СНБ. Никсон назначил генерала Гудпастера мне в помощь в деле разработки схемы совета, потому что он был в аппарате Эйзенхауэра во время войны, а затем в Белом доме.

Опять же, основное влияние Эйзенхауэра на систему СНБ Никсона по мере его развития обусловлено его мнением о том, что Государственный департамент не должен отвечать за повседневные межведомственные операции. Поэтому именно Белый дом стал возглавлять эти межведомственные комитеты. И эта система фактически поддерживалась в течение всех этих лет по той же причине, по которой Эйзенхауэр рекомендовал ее. Дебаты в СНБ проходили в основном между членами кабинета. Назначение одного из них в качестве председателя межведомственного комитета подрывает весь процесс. Служба СНБ, представляющая президента, лучше всего обеспечивает беспристрастность положения. Эйзенхауэр также считал, что Госдепартамент не был хорошо подготовлен для такой роли.

Не могли бы вы немного вспомнить о разграничении функций между Госдепом и СНБ и о том, насколько президент должен делегировать внешнюю политику?

Если бы я вел семинар, я бы сказал, что государственный секретарь должен проводить внешнюю политику и становиться инициатором всей политики и что он должен быть главным рупором и представителем и все тому подобное. Но если вы посмотрите на реальную практику, я не знаю ни одной администрации, в которой бы он действовал именно так. Ближе всего к этому были (Джеймс) Бейкер и (Джордж Г. У.) Буш, потому что они были друзьями на всю жизнь. Но даже в том случае, когда Буш захотел возобновить отношения с Китаем после событий на площади Тяньаньмэнь, он не послал Бейкера. Он послал (Брента) Скоукрофта. И причина в том, что есть некоторые вещи, которые являются настолько чувствительными для должности президента, что советник по безопасности чаще всего используется в этих условиях. Это можно проделать и с помощью государственного секретаря, но госсекретарю приходится иметь дело почти с 200 странами. У него есть десятки конференций, в которых он должен участвовать, чтобы показать американское присутствие. Так что с практической точки зрения эта абстрактная идея о том, что советник по безопасности просто сидит в предбаннике и разрабатывает различные варианты, а государственный секретарь все это реализует, никогда не случается на самом деле.

Я согласен с этим, но разве вы не согласны с тем, что центр тяжести в какой-то степени зависит от самого президента? Например, вы и Форд, и (Рональд) Рейган, и (Джордж) Шульц?

Это полностью зависит от президента. Но если у вас нет сильного советника по безопасности, который имеет представление о диапазоне существующих вариантов и который просто или в значительной степени контролирует поток документов в Белый дом и из него, тогда вы получите большую роль для различных ведомств. В интересах хорошей политики иметь советника по безопасности с передовыми взглядами. Потому что, если у вас этого нет, бюрократия способна проглотить вас. Но советник по безопасности должен избегать прежде всего выступать в роли адвоката.

И то, что вы подразумеваете под понятием бюрократии, – это не то место, откуда приходят новые творческие идеи.

Это не отражается на бюрократии, но на практике в Вашингтон ежедневно поступает энное количество тысяч телеграмм. Им нужен ответ, поэтому система ориентирована на решение текущих проблем. Оказалось, что почти невозможно пробиться через эту систему. Мы сделали это в администрации Никсона, назначив Уинстона заведующим отделом планирования политики. Одно это само по себе не сработало бы. Но Уинстон был неотъемлемой частью моего личного персонала, поэтому все в Белом доме знали, что я не буду давать никаких рекомендаций без Уинстона. Так что сотрудники по планированию политики стали играть более оперативную роль, чем они обычно играли. Как правило, они пишут реферативные статьи, которые трудно использовать по стоящему перед вами конкретному вопросу.

Поэтому в идеале у вас должен быть государственный секретарь, советник по безопасности и президент, которые работают слаженно, и вы можете действовать как одна команда. Это абсолютный идеал. И