Утреннее пробуждение молодоженов было прекрасным. На несколько минут все победы господина А., давеча им совершенные, поблекли, забылись, и волны безбрежного моря унесли его к необозримым просторам чувственных наслаждений. Восторженный крик стал предвестником нового дня в двенадцатом вагоне поезда «Тихий Дон». Именно в эту минуту счастливая мысль осенила его: начать писать новый сценарий трехактной пьесы «Ценная бумага». В этот столичный завораживающий спектакль Юрий Алтынов мечтал вовлечь многих персонажей из бывшего руководства Центрального банка, а также финансовых и хозяйственных деятелей Москвы. Конечно, вагон — не самое подходящее место для такого грандиозного проекта. Но господин Алтынов никогда не изменял своей перманентной страсти игрока и блестящего фантазера. Интрига всегда была у него идеей-фикс. «Необходимо прописать роли таким образом, чтобы извлечь максимальную пользу из самодурства и бездарности господина Алегашенко, из больного честолюбия и беспросветной глупости Дубанона, из изощренного бюрократизма и финансового фарисейства госпожи Блуткис, — думал он. — Можно провести потрясающую игру мирового класса, заработать кучу денег и получить великое удовольствие от пьесы, в которую будет вовлечена бестолковая тусовка реформаторов». Скорость, с которой так неожиданно и необыкновенно стали тесниться в его сознании образы и хитросплетения новой пьесы «Ценная бумага», могла посоперничать со стрелками секундомера фирмы «Омега». Молодой человек совершенно забыл свою возлюбленную, прикусил влажную простыню и начал писать необыкновенно дерзкий сценарий. Юная грудь Бояровой, прижавшейся к его плечу, совершенно не мешала ему обдумывать новый грандиозный проект.

В купе постучали. «Да!» — отозвался ростовчанин. «Юрий! Это я, Погоня!» — «Заходи». Проводница была бледна. Она подняла руки, чтобы опереться на поручни. Ее лицо напоминало каменное лицо кариатиды, поддерживающей опоры здания. «Что случилось, дорогая Любаша?» — «Похоже, что нас ограбили…» — «Кого это нас?» — «Ах, весь двенадцатый вагон… В вашем шестом купе пусто. У меня умыкнули китель, матрац и подушку… ах, сняли с окон все занавеси, опустошили буфет, забрали мыло, туалетную бумагу, пакет хлорки. Отец Алексий исчез со всем своим церковным инвентарем. Англичанин в бешенстве — его тоже обокрали. Из седьмого купе унесли туфли, из второго — чемодан старенькой дамы. Ах, что делать, Юрка?!. Сутыгин из пятого вагона вызвал своих людей. Они ждут тебя для расправы в Нижнем Новгороде». — «Так, значит, мы совершенно голы? Эх, Погоня, проспала ты своих друзей!» Молодой человек вдруг расхохотался. Но этот смех не был знаком отчаяния; он больше походил на полет в бездну удовольствия и радости. «Нам нужны фиговые листья! — тут его глаза налились какой-то неистовой силой. — Сходи, дорогая Любаша, в ресторан, там красуется фиговый куст. Принеси нам несколько листьев… Дьявол дарит мне невероятные сюжеты приключений, а Бог помогает выходить сухим из воды. Это великое знамение — начать новую жизнь голым! Теперь я совершенно уверен, что покорю мир, я убежден в своем великом предназначении. Зайди в восьмой вагон, в девятое купе. Пароль: “Желаете приобрести дом в деревне?” Скажи Врубельской, чтобы неслась ко мне. Да никому не сообщай о краже. Придет Яна — я возмещу убытки».

Проводница ушла.

Растерянная Боярова ничего не понимала. Она готова была поверить, что все происходящее — очередная затея партнера ее брачной ночи, а не злой умысел неизвестных. Господин Алтынов смотрел на нее глазами творца, лихорадочно продолжая набрасывать сюжет пьесы «Ценная бумага». Яркие образы будоражили его сознание. «Мы не совсем голы! — наконец сказал он. — У нас есть две простыни, наволочки, обручальные кольца. Все это может быть прекрасным началом для покорения столицы». Дверь купе распахнулась, и раздался звонкий, смеющийся голос Яны Врубельской: «Привет, голый король! Это ваше безрассудное чудачество, пролог новой пьесы или налет людей уральца Сутыгина?» — «Я назвал бы случившееся шуткой дьявола. Тут явно работал непрофессионал. Более того, красть коврики, туалетную бумагу и банку с хлоркой может лишь не вполне здоровый человек. Уверен, он и не подозревает, что в матраце лежит более ста тысяч долларов. Впрочем, Бог с ним! Я уже начал писать трехактную пьесу “Ценная бумага”. Спектакль должен потрясти столицу великолепной интригой и грандиозной суммой выигрыша». — «Bravo, dottore!» — воскликнула Врубельская. «Садись и слушай. Действие первое начинается в Арзамасе. Из проходящего поезда на перрон выходят два кришнаита. Он — Бенито Котти, сын итальянского миллиардера господина Котти; она — исландка по происхождению, Генриетта Гунарсон. Они уже несколько лет являются видными деятелями кришнаитов и ведут различные проекты точечного финансового консалтинга, участвуют в развитии фондового рынка России. Сопровождает видных особ из кришнаитского центра в Риме представитель Международного валютного фонда при Комитете валютного контроля и эксперт фондового рынка Яна Врубельская. У нее прекрасное образование, говорит на нескольких языках, мечтает реформировать национальную экономику, ожидает приглашения самого Грефа! Цель приезда в Арзамас — создать волжский центр для ознакомления с учением Кришны. Впрочем, господина Бенито Котти интересуют и региональные проекты по развитию фондового рынка. А в небольших городах, как правило, отсутствует необходимая инфраструктура для работы с ценными бумагами, и фонд Кришны готов взять за себя расходы по обучению молодых арзамасцев в различных центрах Европы. Конечно, у такого мощного человека, как Бенито Котти, имеются и общенациональные проекты.

Но вот вопрос: как связать их с провинциальным городком России? Это — одна из тем переговоров с мэром города. Основная задача первого действия пьесы — заинтересовать местные власти, чтобы они рекомендовали нас столичным реформаторам. Особый интерес представляет господин Алегашенко, директор Центра развития. Не смотрите на меня так, дорогие дамы, я вовсе не виновен в курьезности такого неопределенного названия. С помощью этого финансиста мы сможем открыть кладовые не одного банка. Кто из вас осмелится утверждать, что глупостью нельзя пользоваться?! Итак, начинаем игру. Простыни и наволочки — единственный материал для создания нашего нового образа. Тут я даю полную свободу Юлии. Твори, дорогая! Чем больше мы будем напоминать последователей Кришны, тем быстрее сорвем бурные аплодисменты зрителей нового спектакля. Теперь нам необходимо…» Захваченный могучей энергией страсти к игре, молодой человек устремился в полет на крыльях своих нескончаемых фантазий. С сосредоточенностью вдохновенного писателя господин Алтынов уже лихорадочно воображал второе действие пьесы «Ценная бумага». И музыка струн победы наполняла его мятежную душу бесконечным величием творца страсти человеческой.

Скорый поезд номер девять «Тихий Дон» «Ростов — Москва» остановился у первой платформы Арзамасского вокзала. Из двенадцатого вагона на перрон сошли два паломника, облаченные в белые ткани. Их свежевыбритые головы в лучах июньского солнца блестели, как летающие тарелки. Следом за ними на платформу спустилась строго одетая молоденькая красотка европейского типа. Все трое представляли зрелище экзотическое и в высшей степени завлекательное. И тут же раздался требовательный голос молоденькой дамы: «Где транспорт, встречающий нас? Господа, найдите мне начальника вокзала! В мэрии назначены переговоры, мы можем опоздать. В Арзамас приехал сам господин Бенито Котти!»