калиткой, Артём не спешит её отворять. Разворачивает меня к себе лицом, и, пока я соображаю, к чему – возникшая задержка, впивается в мои губы жадным глубоким поцелуем.

Последняя связная мысль растворяется в даримых мне ощущениях буквально в считанные мгновения. И всё, что остаётся – лишь эйфория, что поселяется в душе от трепетных прикосновений чужих губ.

– Ты такая красивая у меня, – хрипло шепчет Рупасов, нехотя отстраняясь. – Побудем тут полчаса, а потом ко мне поедем, да? Или я за себя не отвечаю, – дополняет он, болезненно поморщившись.

Беру его за руку и тут же одариваю осуждающим взглядом, поскольку, в отличие от него, совершенно точно помню об уговоре «подождать» пока не будет решено с моим разводом. Вот только в ответ я получаю мрачную насмешку, очень ярко выражающую отношение Артёма ко всему, что не касается удовлетворения потребности, так явственно отражающейся сейчас в синих глазах.

– Тём… – возражаю нерешительно, обдумывая, как бы помягче преподнести то, что ночевать я буду точно не у него, а под одной крышей со своим мужем.

Но продолжить фразу не получается. Калитка отворяется с той стороны, являя нам Арсения. На мгновение сосед застывает, разглядывая нас, а после расплывается в озорной лучезарной улыбке.

– Чего встали?! – восклицает Рупасов-младший, разворачиваясь обратно во двор. – Мама! Мама! Смотри, кто пришёл! – продолжает успешно перекрикивать играющую музыку.

Приходится забыть о недавнем разговоре и идти следом за ним. Посреди уложенного серой брусчаткой пространства расставлены столы, покрытые золотистыми скатертями. Угощений на них хватит, чтобы и роту солдат накормить. Повсюду развешаны разноцветные бумажные фонарики и воздушные шары, наполненные гелием, они добавляют атмосфере торжества и ощущения праздника. Гостей собирается не меньше трёх десятков и на голос Арсения оборачиваются абсолютно все. Мне же становится снова не по себе. Свободно рассматривать то, что вокруг, как бы ни было интересно, я уже не могу. Рефлекторно отвожу взгляд в сторону, усиленно рассматривая до блеска начищенные ботинки своего спутника, ведь так гораздо проще абстрагироваться от всеобщего внимания, направленного на нас.

– Полчаса, – тихонько напоминает Рупасов едва различимым полушёпотом.

Отовсюду доносятся приветствия, адресуемые нам. Артём невозмутимо здоровается в ответ за нас обоих, позволяя мне просто молча кивать в подтверждение. А уже вскоре и сама виновница мероприятия буквально виснет на своём сыне, успевая и меня обнять в то же время.

– С Днём Рождения, мама, – негромко проговаривает Артём, вручая женщине подарок.

Я замечаю, как по её щеке скатывается скупая слеза, когда она отстраняется от нас, принимая коробку с неизвестным мне содержимым.

– С Днём Рождения, – поддерживаю и я, отдавая цветы.

Светлана Владимировна радостно улыбается и внимательно рассматривает нас обоих, немного дольше задержавшись на наших ладонях, крепко сжатых между собой до сих пор.

– Спасибо, детки мои, – не очень внятно бормочет она в умилении.

Вот только недолго оно длится. Полоска из жёлтого золота на безымянном пальце моей правой руки попадается её взгляду, вселяя в небесно-синие глаза женщины мрачную тень. Но она продолжает улыбаться как ни в чём ни бывало. Даже тогда, когда калитка позади нас открывается снова, прибавляя ко всему прочему ещё пару персон к разворачивающему действу.

– Ну вот и мы вернулись… – раздаётся за моей спиной радостный возглас моей матери.

Даже оборачиваться не надо, чтобы догадаться, кто именно включён в это самое «мы».

– Добрый вечер, Светлана Владимировна. С Днём Рождения вас, – убийственно спокойный ровный голос моего мужа разбавляет громкие удары моего сердца.

Уж лучше бы оно остановилось.

– Спасибо, – рассеянно отзывается женщина.

Она обходит нас по диагонали и принимает новые дары из рук Ромы, а я судорожно сглатываю, обращая взор на того, с кем пришла. Во взгляде цвета бездонной синевы зарождается буря. И направлена она не на кого-нибудь. На меня.

– А я только Костю за тобой послала, – отпускает замечание в мою сторону мама.

Приходится обернуться. А ещё попытаться освободиться от хватки, сжимающей мою ладонь теперь на грани с болью. Слишком много неодобрения замечаю на лице самой родной и любимой женщины. Правда, отодвинуться от Рупасова всё равно не получается никак. Ко всему прочему, стоящий за матерью Агеев-старший явно наслаждается ситуацией, сканирую поочередно ледяным безразличием во взгляде то меня, то Артёма с жутко заинтересованной улыбкой.

Твою ж мать!!!

– Всегда рады новым гостям! – вклинивается в несвязный диалог Арсений, обращаясь к Роме. – Вы ведь Женин муж, да? – тянет правую руку для приветствия.

Он умудряется встать аккурат между своим старшим братом и федеральным судьёй, перекрывая им обзор друг на друга. Рома принимает приветственный жест, пожимая соседу руку, и кивает в ответ на заданный вопрос, представляясь по полному имени и отчеству. Хотя разрядить обстановку это нисколько не помогает. Рупасов-младший отступает немного назад и ненавязчиво тянет брата за рукав пиджака в сторону, но попытка больше похожа на то, что понадеяться гору с места сдвинуть. Артём продолжает сверлить меня неумолимо жестоким взглядом, в котором смешан и немой укор, и обвинение, и целая вереница незаданных вопросов.

М-да…

Раньше надо было рассказать ему о приезде Ромы!

– Нина Анатольевна, я пойду пока, за вином схожу, – словно не замечает происходящего Агеев, обращаясь к моей матери.

Она натянуто улыбается и кивает. И, как только мужчина скрывается за пределами ограды, посылает мне хмурый взгляд.

– Дочь… – кратко, но очень многозначительно проговаривает она.

И мне бы ответить, объясниться, но горло будто сдавливает в тисках, а произнести хоть что-нибудь связное не удаётся. В довершение к абсурдности ситуации, Рупасов-старший резко разворачивается в сторону дома, потащив меня за собой. Предупредить заблаговременно, чтобы я не споткнулась от неожиданности, конечно же, он и не думает. Не падаю окончательно благодаря тому, что мужчина резко дёргает за руку и тут же обхватывает за талию, придвигая к себе вплотную.

– Артём! – в голос возмущаются одновременно и моя мама, и его.

Он будто бы не слышит их, продолжая свой путь к коттеджу. Его шаги – быстрые и размашистые, а исходящая от мужчины злость заставляет содрогаться при одной мысли о том, что меня ждёт в ближайшем будущем. Едва поспеваю следом за ним, частично уже позабыв о матери и том, что мой муж должен вернуться совсем скоро. Единственно, занимающее теперь все мои мысли – не упасть, пока Рупасов бесцеремонно тащит на второй этаж в направлении отведённой ему с рождения комнаты.

– Надеюсь, ты будешь убедительна, иначе я тебе шею сверну, – сквозь зубы зло выплёвывает Артём. – Как давно твой муж в городе?!

Дверь его бывшей спальни с шумом захлопывается, отделяя нас ото всех. К ней и припечатывает меня мужчина, тут же сжимая рукой за горло, видимо, как весомое доказательство сказанному им только что.

– Не… – выдавливаю едва слышно, – знаю.

Кислорода в лёгких катастрофически не хватает. И пусть я не соврала, ведь обтекаемая формулировка, которой отделался от меня Агеев не предполагает чего-то