– Скажи, что вернёшься ко мне, Жень, – мало разборчиво проговаривает Артём, тут же терзая мои губы в новом поцелуе. – Скажи, что уйдёшь от него, – отстраняется совсем немного, чтобы взглянуть мне в глаза. – Скажи! – не просьба, явный приказ.

Никогда не подчинялась. И даже условия моего нынешнего брака поставлены изначально мною самой, а не Агеевым. Решение о том, как я вынуждена жить в данный момент, я принимаю самостоятельно, предварительно взвесив и оценив последствия. Тогда для меня это кажется самым наилучшим вариантом из всех возможных. Да и какие-то сутки назад тоже так казалось. Вот только не думала, что потребуется совсем немного, чтобы всё полетело в беспроглядную пропасть, которой абсолютно безразлично чьё-либо существование, или какие-то нелепые договорённости.

– Скажи! – звучит уже угрозой.

Артём собирает мои волосы в одной своей ладони на затылке, оттягивая мою голову назад, и нависает надо мной, вынуждая смотреть на него снизу-вверх. Тем сильней во мне становится ощущение беспомощности, вынуждающее принимать новые правила игры. Даже если это давно и не игра, на самом деле. Плевать.

– Х-х… – судорожно сглатываю, не веря самой себе. – Х-хорошо, Тём. Я поговорю с ним.

Это я сказала?!

Вслух…

Вот и мужчина замирает, на мгновение задержав дыхание.

Я вижу в синих глазах неверие и сомнение.

Но оно растворяется буквально через мгновение.

– И уйдёшь от него, – напряжённо отзывается Артём. – Ко мне вернёшься.

Если бы всё было так просто!

– Я поговорю с ним, Тём, – повторяю единственное, что в силах действительно осуществить, потому что врать совсем не хочется.

Пусть так было бы значительно проще – сказать ему всё, что он желает услышать.

– Пообещай, – нисколько не сдаётся Рупасов, продолжая удерживать в таком же положении. – Пообещай мне, что поговоришь со своим мужем, попросишь у него развод и вернёшься ко мне. Сегодня же.

В его взгляде слишком много непримиримой решительности. И эта непреклонная эмоция пугает меня до глубины души.

Где она была восемь лет назад?!

– Сегодня же. Если удастся с ним поговорить, – отзываюсь ещё до того, как соображаю, что произношу ответ вслух.

Артём порывисто выдыхает. И тут же сгребает меня в свои крепкие объятия, сжимая на грани с болью. Но я лишь доверчиво утыкаюсь лицом в его плечо, позволяя ему делать абсолютно всё, что хочется. В конце концов, я буквально только что подписываю нам обоим гораздо более болезненный приговор, чем нынешнее физическое неудобство.

Глава 12

К тому времени, как Артём останавливает свой «Ford Mustang» около дома матери, начинает темнеть. Во дворе коттеджа напротив слышится музыка и весёлый гул. Высокая ограда из белого кирпича, отделяющая территорию, не позволяет разглядеть всех собравшихся на торжество гостей, но судя по услышанному, народа собирается много.

– А ты разве не пойдёшь? – интересуюсь невольно.

Мужчина едва заметно ухмыляется, а взгляд синих глаз наполняется мрачностью. Знаю, он не ладит с матерью последние годы. Арсений упоминает как-то об этом, вот и знаю.

– А может вместе сходим? – тут же предлагаю.

Отчего-то становится крайне важно привнести в жизнь моего самого первого мужчины хоть небольшой просвет и немного радости.

– Если хочешь, – бросает безразлично Рупасов.

Вот только омут цвета бескрайней синевы больше не хранит столько тяжести, как мгновение назад, а значит, моё предложение оказывается не таким уж и бесполезным.

– Хорошо, – отзываюсь радостно.

В порыве эмоций кладу свои ладони поверх его руки, покоящейся на рычаге управления коробки передач. И сжимаю изо всех сил, получив в ответ тёплую благодарную улыбку.

– Надо бы подарок купить что ли, – задумчиво щурится мужчина. – И переодеться тоже надо. Хотя вообще-то я в офис собирался ехать, после того, как отвезу тебя… – в его голосе мелькает сомнение.

Очевидно, ещё немного, и Артём «даст заднюю», что, конечно же, меня совсем не устраивает. Окидываю оценивающим взглядом изрядно помятую рубашку на нём и пиджак, который до сих пор на мне.

– Кто ж тебя надоумил на катерную прогулку в костюме отправляться? К тому же, утюгом я пользоваться пока не разучилась, – хмыкаю невозмутимо. – И подарок тоже можно купить, перед тем, как идти, – бросаю мимолётный взгляд в сторону часов на его левом запястье. – Магазины же не закрылись ещё.

На лице Артёма расплывается новая улыбка.

– Я утром, когда одевался, не к тебе собирался ехать, если честно, – признаётся он неохотно. – И на прогулку по морским просторам тоже не рассчитывал. Оно как-то само вышло… – болезненно морщится, явно смутившись собственной откровенности.

Вновь сжимаю руку в своих ладонях в приободряющем жесте.

– Хорошо, что всё-таки приехал, – произношу тихонько.

Отвожу взгляд от его лица, усиленно разглядывая свои запястья.

– Да… хорошо, – повторяет также тихо мужчина, добавляя через небольшую паузу: – Давай так, я в офис съезжу, переоденусь заодно, и подарок матери куплю, а ты меня дома пока подожди, ладно? Я быстро.

Первым порывом хочется напроситься ехать с ним. Но тут же отметаю эту глупую мысль. Она пугает.

С чего бы мне теперь бегать за ним «хвостиком», будто мне снова шестнадцать?

Потому и молчу в нерешительности, не спеша соглашаться с Артёмом, хотя и озвучивать вслух свои противоречия тоже не спешу.

– Пиджак себе оставь, – продолжает Рупасов, склоняясь ближе. – Потом заберу как-нибудь, – дополняет, нежно целуя в щёку. – Договорились?

Ничего не остаётся, как согласно кивнуть. Так и выхожу из машины, больше не смотря на него. Внутри будто рождается нехорошее предчувствие. Отпускать мужчину совсем не хочется, хотя предельно ясно понимаю – в данный момент совершенно точно веду себя как конченная идиотка, поддаваясь непонятным эмоциям. Но рассудок никак не отпускает ощущение того, что, как только Артём покинет переулок, я вновь потеряю его… В какой-то мере оно оправдывается уже вскоре. Как только американский спорткар отъезжает от ворот, а я оказываюсь за их пределами во дворе родительского дома, намереваясь войти внутрь.

– Смотритесь вместе просто очаровательно, – звучит довольно тихим замечанием, от которого я вздрагиваю и оборачиваюсь в сторону беседки, укрытой диким виноградом.

Агеев сидит на деревянной скамье, облокотившись одним локтем о спинку. Во второй руке у мужчины бокал со спиртным. Светлая рубашка кремового оттенка сверху расстёгнута наполовину, а брюки беспардонно подогнуты почти до самых колен. Выражение лица абсолютно неразличимое в плане эмоций. Но и не равнодушное в то же время. Взгляд серых глаз смотрит пристально, будто бы сквозь меня. И вынуждает содрогнуться. Словно в самую глубину моей грешной души способен заглянуть. К тому же, передо мной Агеев, но не младший из братьев. Старший.

– И