вовсю рисует гипотетические сцены с использованием этих фетишей, в то время как по спине пробегает липкий холодок.

– Как ты сказала? – внимательно разглядывая содержимое шкафа, проговаривает Рупасов. – Будешь кричать? – тянется на самый верх, беря в руки вроде как наручники, только не из металла, а широких кожаных браслетов, стянутых между собой тонкой цепью. – Кричи, Жень. Уверен, наши матери оценят.

Идёт обратно ко мне. Я не шевелюсь, обдумывая насколько печальными будут последствия моего нового неповиновения. И очень тщательно отгоняю от себя любую напрашивающуюся мысль о странных наклонностях моего самого первого в жизни мужчины.

Господи, когда и как мы докатились до такой жизни?!

Глава 14

Сердце заходится в бешеном ритме, отбивая удары оглушительно громко. На мгновение кажется, вот-вот и вовсе остановится. Но предательский орган в моей грудной клетке продолжает биться. Даже когда Артём приближается и садится обратно на кровать, сосредоточенно цепляя поверх ремня кожаные манжеты на мои руки. Больше всего на свете мне хочется по меньшей мере грохнуться в обморок от переизбытка эмоций, зашкаливающих в стенающем сознании, но и этого не дано.

– Не надо, я… – собираюсь сказать, что больше не буду сопротивляться, но умолкаю.

Просто потому, что прекрасно знаю – буду, ещё как.

– Ты – что? – без особо интереса отзывается Рупасов.

Он застёгивает металлические пряжки, делающие оковы цельными, сначала на одной руке, а после и на второй, предварительно пропустив цепочку между браслетами сквозь изголовье кровати. И только после этого избавляется от ремня.

На запястьях чётко видны следы, оставшиеся после того, как он перетянул путы, когда связывал меня в первый раз. Глядя на них, отчего-то в душе поселяется апатия. Больше не сопротивляюсь даже в мыслях.

Да и что я могу против того, кто заведомо сильнее меня? К тому же, он ведь прав… кричать и звать на помощь совершенно не имеет смысла. Такого позора переживать точно не хочется.

– Хорошая девочка, – довольно улыбается мужчина, заметив, что я успокаиваюсь.

Сгибом указательного пальца он проводит по моей щеке, и шумно вдыхает, задерживая дыхание. Где-то глубоко в душе очень хочется отвернуться или закрыть глаза, внутреннее отгородившись от происходящего, но моё тело считает иначе. Одной простой и невинной ласки вполне хватает, чтобы по венам разлилась тёплая волна, вынуждающая отзываться на чужие прикосновения.

– Я не хочу, Тём. Не заставляй меня, – произношу тихо.

Вопреки тому, что начинаю чувствовать на самом деле.

На губах Рупасова расплывается надменная ухмылка.

– Зато я хочу, Жень, – его слова звучат как очередной приговор. – Или предпочитаешь, чтобы я пошёл куда-нибудь ещё, раз ты не в настроении?

Невольно перевожу взгляд на ремень. Лучше бы он и правда ударил меня им, чем говорил нечто подобное. А ещё лучше, если бы этой штуковиной воспользовалась я сама, заткнув ему рот. Наверное, зарождающиеся во мне эмоции, смешанные из коктейля жгучей ревности и обиды, прекрасно отражаются на моём лице, потому что Рупасов реагирует мгновенно.

– Только я в любом случае к другой не пойду, – проговаривает он проникновенно, склоняясь ближе. И тут же обхватывает моё лицо обеими ладонями, выдыхая мне в губы: – Потому что ты дашь мне абсолютно всё, чего я хочу. Да, родная?

Не отвечаю. Просто смотрю в омут цвета бескрайней синевы и тону в нём. Вязну в этой глубине, отчаянно проклиная себя за то, что в очередной раз поддаюсь своей самой великой слабости. И дело не только в том, что у меня нет другого выбора в виду физических обстоятельств. Уж слишком зависимым сейчас выглядит сам Артём.

– Да, родной, – отзываюсь ещё до того, как понимаю, что сказала это вслух.

В его взгляде вспыхивает блеск предвкушения. Словно самый заразный вирус, он передаётся и мне. Отравляющее чувство расползается по каждой клеточке организма, будоража кровь и туманя рассудок, маня нас обоих ожиданием всего того, что может быть дальше.

Чёрт возьми, я лежу на кровати, а рядом самый желанный в моей жизни мужчина, который готов поделиться со мной абсолютно всем, что у него есть! И чего я тогда извожу бестолковыми возражениями нас обоих?!

– Умница, – ласково шепчет он.

Тяжёлые ладони плавно скользят по моим плечам, аккуратно укладывая на спину. Я закрываю глаза, запрокидывая голову. И просто таю, растворяясь в нежных неспешных поцелуях, которые дарит мне любимый, осыпая лаской шею и обнажённую кожу в районе декольте. От былого напряжения не остаётся и следа.

– Господи… – шепчу едва ли разборчиво.

Низ живота скручивает адской потребностью заполучить гораздо больше прикосновений, нежели позволяет себе Артём. Ощущение, что во мне сейчас что-то взорвётся, и разнесёт меня в клочья, если только я не получу требуемое. Всё-таки трёхдневная пытка воздержанием не идёт на пользу моей выдержке. Подаюсь бёдрами вперёд в надежде, что он поймёт всё и без лишних слов.

– Не так быстро, Жень, – и правда отзывается Рупасов.

Мужчина вынуждает меня приподняться и прогнуться в спине, вдавливающими поглаживающими движениями проводя вдоль линии позвоночника. Его пальцы ловко справляются с маленькими пуговичками, позволяя частично стянуть платье, а вместе с тем избавиться от верхней части того, что было под ним.

– Я слишком долго ждал тебя, чтобы всё закончилось за минуту, – дополняет Артём.

Собираюсь возразить, потому что лично мне всё равно насколько быстро это будет, лишь бы удовлетворить эту внутреннюю агонию жажды, которая медленно и верно начинает пожирать изнутри. Но, как только его рот захватывает одну из вершин груди, слегка прикусывая, сжимая вторую ровно с таким же натиском…

Уже ничего не остаётся для меня. Только ошеломляющая волна похоти, захлестнувшая и разум, и душу, и тело.

– Ох… – срывается с моих уст невольно.

Выгибаюсь навстречу, отчаянно надеясь на больший контакт наших тел, но резкая боль простреливает запястья, напоминая о том, насколько же я ограничена в своих возможностях. Но и она лишь добавляет остроты безмерно страждущим ощущениям. Наверное, именно поэтому, когда мужчина отстраняется от меня, всё что я могу – капризно хныкать в мольбе, чтобы он исправил эту несправедливость как можно скорее. Вот только облегчать мои страдания Рупасов не спешит. Даже когда он избавляется от всей своей одежды и возвращается на кровать, аккуратно вклиниваясь между моих ног.

– Ты такая красивая, Жень… – хрипло бормочет он.

А я буквально впиваюсь взглядом в тонкую чёрную вязь рисунка татуировки на его теле, мысленно блуждая вдоль плавных искусных линий, опоясывающих рельеф крепких мышц. И в который раз безмерно восхищаюсь тем, насколько же идеально сложен мой