– Какое удивительное совпадение: только мы с Карсоном поговорили про ВХОД, как тут же входит мой добрый друг. Карсон, это один из самых талантливых местных обитателей, человек, с которым ты должен познакомиться… Трей Фориер.

Следом в камеру вошел охранник.

– Ранее мистер Риджеклифф попросил, чтобы сегодня утром мистера Фориера спустили сюда, вниз, для свидания. Это награда, которую мы позволили вашему брату, поскольку поведение его за последние два месяца улучшилось. Если вы, мистер Райдер, не хотите, чтобы мистер Фориер находился здесь, он уйдет. Но могу сказать, что он теперь никогда не проявляет себя, если вас это беспокоит.

«Никогда не проявляет себя» па языке охранника означало, что Фориер не станет пытаться убить меня, как только закроется дверь. Видимо, некоторые другие заключенные в подобных случаях представляли вполне реальную угрозу.

– Нет, все в порядке, – ответил я. – Пусть мистер Фориер останется.

Охранник кивнул и закрыл за собой дверь. Фориер по-прежнему не отводил от меня взгляда, было такое впечатление, что он одновременно рассматривает сразу много вещей.

– Трей, – сказал Джереми, – это мой брат, Карсон, которого я спас из преисподней.

Я протянул руку и сказал:

– Рад познакомиться, мистер Фориер. – Он, казалось, этого даже не заметил.

– Трей немного замкнут, Карсон. Ведь так, Трей? Ты ведь сам себе адвокат?

Губы Трея задрожали, и он издал серию булькающих звуков.

– Он что-то говорит? – спросил я Джереми.

– Он говорит, что у тебя лицо доброго человека. Трей очень внимателен к лицам, к их форме. Его лицо, ну, в общем, несколько необычно, но я думаю, что он придает этому слишком большое значение.

Фориер сделал странное движение, словно взмахнул дирижерской палочкой перед невидимым оркестром.

– Он когда-то дирижировал? – спросил я, наблюдая за этим ритуалом.

Джереми криво ухмыльнулся.

– Кое-кто говорит, что в свое время он дирижировал довольно артистичными маленькими приключениями.

– Что он говорит?

– Что ему здесь нравится. Он не голодает, не испытывает жажды. И на этой ноте оптимизма, брат, я сам просто жажду получить свой маленький подарок.

Я оглянулся в сторону двери.

– А охранник?…

– В конце коридора. Ушел туда минуту назад. Дай-ка, дай-ка, дай-ка.

Я полез в карман и вытащил зарядное устройство: черную вилку размером чуть больше спичечного коробка с полуметром скрученного провода. Джереми отскочил в сторону и быстро поправил свою постель. Когда он повернулся, приборчик исчез. Он посмотрел на мой ремень, где висел мобильный телефон.

– Дай мне взглянуть на твой, Карсон. Мне кажется, что он у тебя лучше, чем моя модель. Я бы показал тебе свой, но для этого потребуется какое-то время и придется долго тужиться.

Я протянул ему свой телефон. Он повертел его в руках, нажал пару кнопок, протер о свою рубашку. Затем голосом телерекламы произнес:

– И ты постоянно звонишь куда угодно за невысокую помесячную плату. Держу пари, мой тарифный план лучше.

– Как ты умудряешься бесплатно пользоваться телефоном, Джереми? – спросил я. – А батарейки?

– Я думаю, он какой-то левый, незаконная копия или что-то в этом роде, – подмигнул он, вскинув брови. – Вероятно, поэтому о его пропаже никто никогда не заявлял. – Он бросил мне мой телефон назад.

– Теперь ты должен выполнить свою часть сделки, Джереми, – сказал я.

Последовал удивленный – сама невинность – взгляд.

– А что, должно быть что-то еще?

– Местонахождение.

Фориер пристально смотрел на меня. Когда же я взглянул на него, он отвернулся.

Джереми подошел к зеркалу и, разглядывая свое искаженное отражение, пальцами зачесал волосы назад.

– Иногда жизнь протекает совсем не так, как планировалось, брат. Иногда ты получаешь, что хотел, а иногда только уф-уф-уф. А мне пришло время менять подгузнички. Трей, скажи Карсону «до свидания».

Я понял, что кривляньям Джереми не будет конца. Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как отправиться назад в Мобил и надеяться, что настроение его изменится. Я был уже в получасе езды от тюремной лечебницы, когда защебетал мой сотовый.

На этот раз голос Джереми был громким.

– На полной зарядке, Карсон, эта штука работает гораздо лучше. Теперь я, наверное, смог бы дозвониться даже на небеса и поздороваться со своей дорогой мамочкой. Конечно, если она ответит на мой звонок.

– Ты мне просто так звонишь, Джереми, или по делу?

– Не думаешь же ты, братец, что Грей собирался отдать свою маску в руки кому попало? Он хотел посмотреть на тебя, убедиться, что ты из тех, кто понимает. Ты ему понравился, это редкая честь.

– Понимаю что?

– Историю, брат. У тебя есть ручка под рукой? Я дам тебе несколько инструкций, которые могут пригодиться.

Через девяносто минут с киркой в руках я уже был на заросшем кустарником поле в тридцати милях к северу от Мобила. Посреди заброшенного участка стоял полуразвалившийся остов старой фермы, вокруг которой в высокой траве жужжали насекомые. Следуя инструкциям, я определил южную часть бетонного фундамента и шел от него, отсчитывая нужное количество шагов, пока не уперся в небольшую пирамиду из камней над старым колодцем. Обливаясь потом на жарком солнце, я стал киркой откидывать камни в сторону.

Через двадцать минут я уже стряхивал грязь со старо го кожаного чемодана, испытывая при этом непонятное и неприятное чувство страха – такое же липкое, как окружающая жара. Сунув свою находку под мышку, я трусцой побежал к машине.

Дома я положил чемодан на стол и, уставившись на него, выпил две банки пива, прежде чем собрался с духом его открыть. Замок заржавел, и я разрезал ломкую кожу большим кухонным ножом. Внутри находилось несколько запечатанных пластиковых пакетов; один из них был выложен изнутри клочками красных салфеток. Я раздвинул, бумагу и вытащил маску.

Она была покрашена черной, как антрацит, глянцевой краской и раза в полтора превышала нормальный размер человеческого лица. Зрелище было не из приятных: острый гребень носа, чрезмерно большие выступающие скулы, рот, зияющий красной раной, заполняли зубы из осколков белого стекла; белым были обведены и отверстия для глаз, что придавало маске выражение безумной злобы. Если бы кто-то из детей на Хэллоуин отправился в такой маске к соседям за угощением, те отдали бы все сладости, лишь бы побыстрее закрыть дверь.

Маска была сделана из папье-маше. Когда-то в пятом классе мы тоже делали фигурки из папье-маше – мексиканские пиньяты;[17]на гипсовую форму накладывались одна на другую полоски бумаги, смоченные клейстером, и когда бумага высыхала, фигурка снималась с формы и раскрашивалась.